Разрушенный рыцарь - Милена Янг
Порыв ветра захлопнул дверь. Рик даже головы не повернул. Он злобно улыбался, глядя на нож в своих руках.
* * *
Тереза безучастно слушала упреки родителей, сидя в огромной просторной кухне их коттеджа. К ее удивлению, сегодня даже отец был в ударе. Они использовали свои лучшие приемы, заставляя ее чувствовать себя ничтожной, виноватой, глупой. Тереза отказывалась принимать их слова близко к сердцу, но они отпечатывались где-то на подкорке.
— Нам стыдно за тебя…
— Позоришь нас…
— Посмешище…
— Ты недостойна называться нашей дочерью…
— Разве этому мы тебя учили?
— Ты предаешься греху, общаясь с этим преступником..
Они потеряли самый мощный рычаг давления, когда лишили ее денег и Тереза перестала от них зависеть, работая в баре.
— Я проплакала всю ночь… Поверить не могу, что это моя дочь…
«Замечательно, начала давить на совесть. Что дальше? Угрозы?» — думала Тереза холодно. Тем не менее ее сердце сжималось с каждым грубым словом матери. Разочарованным взглядом отца. Его скупыми, но колкими словами. Они били сильнее. После этого ты недостойна переступать порог храма. Ты перешла на сторону лукавого. Ты потеряла право называть меня папой. Тереза стиснула зубы, к горлу подкатил ком.
— Ты поняла меня?
— Что? — рассеянно переспросила Тереза.
— Клянусь, она специально выводит меня из себя! — повысила голос Эмили.
Тереза съежилась. Мать редко выходила из себя настолько, чтобы кричать на нее. Обычно это случалось в детстве, когда она получала отметки ниже «А» в школе.
После этого Терезу игнорировали по несколько дней. Иногда недель. Если ей нужно было расположить маму к разговору, то необходимо было сначала это заслужить. Никто просто так не пришел бы Терезе на помощь. Бескорыстно, просто за то, что любят. Такого в жизни девушки не было.
— Прости, мам, я задумалась. Пожалуйста, повтори.
— Я сказала, что начала подготовку к свадьбе. Джеймс сообщил, что хотел бы жениться на тебе в декабре.
— То есть через два месяца? — Тереза попыталась скрыть панику и ужас в голосе.
— А чему ты удивляешься? Вы должны были пожениться еще весной, но мы пошли у тебя на поводу, дали шанс окончить второй курс университета. Тебе исполнилось девятнадцать, Тереза. — Эмили посмотрела на дочь как на несмышленую.
Тереза не смела выразить свои возражения или эмоции. Ей приходилось сидеть, выпрямив спину и держа голову идеально ровно, как кукла. Не выказывать никаких чувств. В детстве, когда она плакала, ее наказывали. Нельзя. Эмоции — это табу. Сказки на ночь и игры — бесполезная блажь. Обниматься? Никогда. Она искренне не могла вспомнить, обнимали ее мама или папа хоть когда-нибудь.
Однажды Тереза услышала от отца, что ребенок в их семье стал средством, чтобы удержать отца в браке. Эта фраза отложилась в памяти. Каждый раз, когда Тереза начинала надеяться, что ее любят, жестокие слова всплывали перед глазами, напоминая, что она лишь инструмент для достижения цели. Ничего больше. Удачная сделка. Инвестиция, столь необходимая для укрепления бизнеса отца. Его драгоценной клиники.
Тереза не решалась забрать документы из университета, хотя будущая профессия ей теперь совсем не нравилась. Все больше времени девушка проводила в баре, уже собрав свою аудиторию, попутно записывая новые песни, сочиняя музыку. А сегодня, в день рождения, ее мир пошатнулся. Она полагала, что смогла вырваться из-под гнета родителей, но это было не так. Тереза все еще зависела от них. Так же сильно жаждала одобрения, заботы и понимания.
«Я так устала…» — Она прикрыла веки, морщась от боли в груди. Печально усмехнулась. Родители даже не поздравили ее. Впрочем, почему она думала, что сегодня что-то изменится? Они не делали этого никогда. Не было никаких вечеринок по этому поводу, никаких тортов и поздравлений. Даже примитивного «С днем рождения». Подразумевалось, что такие уважаемые в обществе люди, эксперты психологии, не должны обременять себя подобной чепухой.
Справедливости ради, они и свои дни рождения не праздновали. Но Тереза всегда завидовала тем детям из школы, у которых все было совсем по-другому. Им даже дарили подарки… Когда она в семь лет спросила об этом у мамы, ее просто проигнорировали. У нее накопилось так много всего… Тереза решилась: «Сейчас или никогда».
— Я не выйду замуж за Джеймса, мам. С меня хватит, — громко произнесла она и вложила подаренное Джеймсом кольцо в ладонь матери. — Передай ему. Ты же часто общаешься с его семьей.
Когда Тереза направилась к двери, ее никто не стал останавливать.
* * *
— Ты насыпал слишком много муки! — громко запротестовал Дамиан.
— Отвали! Я буквально измерил ее в граммах! — огрызнулся Рафаэль. Звуки рока, которые слышались с верхнего этажа, действовали ему на нервы. Очевидно, сестра Дамиана решила им устроить бойкот.
— Мне кажется, мы делаем что-то не так…
— Для начала включи миксер, придурок, — махнул рукой Рафаэль.
— Ой!
— Тебе лишь бы спорить со мной. — Рафаэль сосредоточенно смотрел на турку, где плавился любимый Терезой горький шоколад.
— Ну да, а как прикажете по-другому получать радость от этой бренной жизни? — заворковал Дамиан.
— Не испытывай мое терпение, Йохансен, — пригрозил ему Рафаэль, снимая турку с плиты.
После того как смесь была готова, он забрал миску из рук Дамиана и добавил к полученной массе масло, тщательно размешивая венчиком.
Дамиан притащил разъемную форму для выпекания, подготовил ее и уложил на дно пергаментную бумагу. Рафаэль вылил туда тесто, и они благополучно отправили потенциальный бисквит в заранее разогретую духовку.
— Сколько ждать?
— Примерно полчаса. Надо пока сироп приготовить.
— Черт, не вовремя ты расплавил шоколад! Он же остынет. — Дамиан хлопнул себя по лбу.
— А кто мне так прочитал рецепт? У меня эйдетическая память! — набросился на него Рафаэль.
— Прошу прощения, ошибся, — сконфуженно заулыбался Дамиан. — Виноват.
— Прощаю. — Рафаэль тоже изобразил кривую улыбку. — Терпеть не могу делать что-то непоследовательно.
— У тебя ОКР или что-то наподобие? — полюбопытствовал Дамиан.
— Наподобие, — невозмутимо ответил Рафаэль. — Ладно, давай уже сироп сделаем. С ромом же?
— Так точно.
С сиропом они справились достаточно быстро, как раз к тому времени, когда бисквит был готов.
— Что с шоколадом делать будем? — Рафаэль раздраженно посмотрел на свое застывшее творение.
— Не переживай, я сейчас его съем. — Дамиан весьма охотно избавил их от неудавшейся глазури.
— Замечательно. Теперь нам нужно ждать несколько часов, пока бисквит пропитается сиропом, прежде чем разрезать его на три коржа и приготовить крем. Кстати, а твоя сестра не объяснила,
