Любовь не предлагать - Алекс Коваль
Арсений смеется. Так соблазнительно низко, что каждое мое нервное окончание считает своим долгом на этот смех отреагировать, распуская по рукам мурашки.
– Еще варианты есть? – бубню себе под нос. – Или наши отношения безнадежны?
– Эти? Безнадежны, – кивает Арс, соглашаясь. – Абсолютно безнадежны!
Делает еще один шаг ко мне. Обхватывает своими широкими ладонями мое лицо. Медленно стирает подушечками черные дорожки от слез и туши со щек.
Я обхватываю пальцами его крепкие запястья. Прохожусь подушечками больших там, где прощупывается пульс. Он у него, как и у меня, зашкаливает, словно мы не разговариваем на кухне, а рука об руку бежим. В какой-то степени так оно и есть.
Слышу вкрадчивое:
– Тот формат отношений, который мы выбрали, изначально был провальный.
– Не получилось, – соглашаюсь тихо. – Пора это признать.
– Я не хочу быть только твоим другом с привилегиями, Обезьянка. На хрен это все! Староват я для такого.
– А кем… хочешь?
– Парнем? Например. Для начала.
– Ну, тогда ты просто сумасшедший, – улыбаюсь.
– Да, мне говорили. Но ты тоже, знаешь ли, не самый адекватный человечек. По-моему, этот союз обречен на успех, как думаешь?
– Страшно, – признаюсь почти беззвучно.
Потому что правда страшно. До жути! Права Ася: я бегу от всего серьезного как от огня. Так живется легче. Никакой ответственности. Никаких напрягов. Чистое «я». Чистый эгоизм. Жизнь без оглядки на другого человека. С гарантией, что тебе не сделают больно, просто потому, что ты не подпускаешь никого так близко, чтобы его слово или взгляд могли ранить.
Никого и никогда.
Раньше.
Арсения вот подпустила. В самое сердце, в кровь и в душу. Близко так, что больше некуда. Самоуверенный, наглый, нахальный, пошлый тип – живое воплощение мужчины, с которым я ни за что не стала бы связывать свою жизнь! Никогда!
Но…
Поздно.
Отказаться от него сейчас уже не смогу.
Влюбилась.
Сама дура.
Сама виновата.
– Мне тоже страшно. А вдвоем бояться веселей, Царица, – разряжает атмосферу Бессонов, доверительно подмигивая.
– Ты ведь осознаешь, что я не изменюсь по щелчку пальцев, да? Я все та же язвительная, колючая Марта, с которой сложно, понимаешь?
– Понимаю. Ну а я все тот же упрямый самовлюбленный косяк Арсений, который сначала делает, а потом думает. Мать мне вчера сказала, что я, оказывается, тоже не подарок. Представляешь?
– Святая женщина!
– Нисколько не сомневался, что вы подружитесь.
Мы, переглядываясь, смеемся.
– Белый флаг? – улыбается наглец.
– Л-ладно…
– Оружие в сейф?
– Бронежилеты на крючки.
– И даже не будешь кусаться?
– Не хочу…
– А чего хочешь, колючая моя?
Проходит подушечкой большого пальца по нижней губе. Зачарованно провожая свое движение взглядом. Сглатывает. Его кадык дергается. Мое сердечко ударяется о ребра и, спикировав вниз, мягко бьет по коленям.
Чего я хочу?
Сокращаю оставшееся между нами расстояние, крепко обнимая Арса за талию. Утыкаюсь носом в ямочку на его шее. Полной грудью запах его вдыхаю. Сильный, мужской, приятный. До мурашек. Прижимаюсь изо всех сил.
– Вот так хочу, – шепчу. – Для начала. А потом можно и твой страстный примирительный секс. При условии, что у тебя на меня, такую страшную и помятую, встанет.
–Ты в нас сомневаешься? Я же боженька, Царица, у меня в арсенале еще много инструментов помимо главного. – Скорее чувствую по рокоту в груди Бессонова, чем слышу, как он посмеивается.
– Уф, ты еще долго мне будешь это припоминать, да?
– Хуже. Я требую, чтобы так ты меня и записала в своем телефоне.
– Ну нет!
– Ну да.
– Хорошо, а ты тогда как меня запишешь?
– Обезьянка с линейкой?
– Ненавижу тебя, – качаю головой. – Ненавижу! – бурчу, а сама улыбаюсь.
Одна тяжелая рука ложится мне на плечи, в крепкое натренированное тело вжимая. А вторая пальцами в волосах зарывается. Так и стоим. В обнимку. В тишине. Уютно, по-домашнему, почти по-семейному. Хорошо так, словами не передать. Спокойно…
Пока Арс не шепчет куда-то в район моей макушки:
– Я не подписывал никаких контрактов и не давал никаких согласий, Обезьянка. Хочу, чтобы ты знала. Предложение есть. Но свое «да» на него я не скажу, пока не буду уверен в двух вещах: что ты со мной и что мы улетаем вместе.
Я тихонько вою:
– Ар-р-рсений! Давай сбросим скорость, пока наш болид снова не перевернулся на этой трассе под названием «все, блин, серьезно»! Не наваливай мне на плечи такой ответственности. Я только-только приняла тот факт, что наши отношения отныне не ограничиваются исключительно сексом!
– Я не наваливаю на тебя ответственности, просто сообщаю, что без тебя никуда не уеду. Это должно было тебя успокоить, разве нет?
– Нет, – бурчу. – Это бесит!
– Недолго длилось наше перемирие, – закатывает глаза Арс. – Мы опять ругаемся.
– Белый флаг сгорел, я пошла за гранатами!
– Ладно. Понял.
– Что ты понял?
– Иди-ка сюда…
Опомниться не успеваю, как Бессонов закидывает меня на плечо и решительно тащит вон из кухни. Широкими шагами топает в сторону спальни.
– Ты что задумал? – Бью ладошкой по его ягодице. – Эй!
– План «А» провалился, переходим к плану «С, Г, Д» – совместный горячий душ. Или «Г, С, Д» – горячий секс в душе. Короче, выбирай сама, как тебе больше нравится.
– Я есть хочу!
– Поздно. Надо было на завтрак соглашаться, когда я предлагал.
– А если я упаду в голодный обморок?
– Откачаю, – умудряется пожать плечами этот неандерталец, удобнее меня перехватывая рукой за талию.
– А если нет? – щипаю его за ягодицу. – Неужели ты будешь так рисковать?
– Риск – дело благородное. Ты оставила меня голодным ночью, я буду менее жесток. Сначала тебя отлюблю, а потом обязательно накормлю. А потом снова отлюблю, и так по кругу. У нас целые сутки на примирительный секс. А помириться я хочу очень сильно! И не собираюсь терять ни одной минуты.
– Арсений! Наха-а-ал!
– Наглец, – поддакивает он, заруливая сразу в душевую.
– Невыносимый просто!
– Но обаятельный? – Ставит меня на ноги, не выпуская из объятий.
– Невероятно обаятельный… зараза!
Арс хохочет. Я подскакиваю на носочки и клацаю зубами, прикусывая его за подбородок. Он подается вперед и ловит мои губы поцелуем. Раз. Второй. Пара стремительных движений: моя футболка слетает, ноги оказываются на бедрах у Бессонова, а голая спина прижимается к холодной кафельной плитке, вызывая тихий стон на контрасте с разгоряченным телом.
Я облизываю губы. Бессонов шепчет, лаская их своим дыханием:
– Но ведь самый лучший зараза из всех зараз, да?
Я прохожусь ноготками по его плечам, слегка царапая. Перебираю короткий ежик волос на затылке и подаюсь вперед. Целую один уголок губ. Второй. Прихватываю зубами нижнюю губу. Оттягиваю слегка. Ловлю его рваный выдох.
