Моя Гелла - Ксюша Левина
Я имею дело со второй Олей, увы.
– Не люблю бильярд, – машет он головой, будто у него есть выбор. – Я сейчас в бар…
– Нет. Вы не поняли. У вас бильярд, и это действительно важно. Потом можно в бар.
Он как двухлетка, требующий конфету до обеда. Так и хочется поставить его в угол или запереть в манеже. Я истратил на него столько сил, что чувствую себя совершенно опустошенным, как после двенадцати часов в качалке.
– Егь-ор, – он придвигается, кажется, готовясь открыть мне какую-то истину, до которой я не дошел своим умом, – я должен сказать тебе. Я вообще не понимаю, о чем они говорят.
– Ну так я же перевожу…
– Нет. Ты не понял, Егь-ор – кстати, имя у тебя сложновато, – я понимаю, что ты говоришь, я не понимаю, о чем они говорят. Коровы, быки – это все как-то… ну не мое. Я хочу в бар!
Он хлопает руками по коленям и встает, сверяясь с картой. Я вижу на своем смартфоне сообщение во всплывающем окне.
Гелла: «А может, тебе быть учителем? Оля в восторге от тебя, я даже захотела себе репетитора».
Отвлекаюсь и теряю своего китайца из виду. Ну точно вторая Оля.
– Вы не видели…
Но не успеваю договорить, замечаю, что китаец заходит в лифт. Мы находимся в главном здании клуба, и стеклянная кабинка с живописным видом на реку и усыпанную огнями территорию клуба прямо сейчас несет моего подопечного вниз.
– Черт! – Иду к лестнице, чтобы перехватить великовозрастного малыша на первом этаже, а карман жжет неотвеченное сообщение.
Сообщение я успел открыть, Гелла это увидит, вдруг подумает, что я не заинтересован в общении? Или это был намек с ее стороны, что ей нужен репетитор, а я прямо сейчас даю понять, что с такими вопросами не ко мне?
Зудящее чувство, что я опаздываю, давит голову, и меня начинает мутить.
– Вэй, подождите!
– Нет, Егь-ор, не хочу я туда идти.
– Стойте! Да стойте вы, блин!
Последнее слово говорю по-русски, упираюсь руками в колени и тяжело дышу после забега по лестнице.
– Что?
– Ничего. Вам нужно вернуться. Это ваша работа. Через два часа пойдете в бар. А я… домой.
– Не хочу. Они все… – он мнется, готовясь сказать что-то неловкое, – смеются надо мной. Я ни черта не понимаю.
– Да чтоб тебя! – Распрямляюсь и смотрю на Вэя со всей строгостью, на какую способен. – И что вы предлагаете? Позвонить вашему отцу и сказать, что совещаний не будет? Встреч не будет? Корпоративных неформальных мероприятий тоже?
А вот и угрозы «я сейчас все расскажу твоей маме!». Отлично. Я нянечка в детском саду для взрослых. И мне это даже нравится. Телефон вибрирует в кармане, отчего сердце сжимается в приступе сладкой боли. Вэй мнется, поглядывает на окна главного здания, потом в сторону бара и на карту клуба.
– Я ничего не знаю про быков. Зачем нам ваши быки?
– Чтобы делать новых коров.
– Зачем? Чем наши быки хуже?
– Ну… наверное, чем-то хуже.
В голове мелькают сотни страниц каталогов с преимуществами наших быков. Сила, выносливость, внушительные размеры.
– Эти люди, они же… мужики. – Ясно, это он, очевидно, про наших фермеров. – О чем мне с ними говорить? Этот Алексей мне рассказывал про какие-то трактора… я просто улыбался. Что мне им говорить?
– Значит, давайте позвоним вашему отцу…
– Нет! Нет, этого мы делать не станем.
Очевидно: это патовая ситуация. Что бы ни произошло, я труп. Если Вэй пойдет напиваться в бар, мои обязанности окажутся невыполненными, если я позвоню его отцу, мои обязанности опять-таки окажутся невыполненными. Меня кинет или сын, или отец.
– Я туда не вернусь.
– А если я буду говорить за вас? Рассказывайте мне про своих… что вы там любите? А я постараюсь складно придумывать ответы сам.
– Я люблю виски.
Какой идиот.
– Ладно, разберемся, пошли уже.
– Я заплачу.
– Разумеется.
Вэй всегда платит хорошо, и мне страшно представить, насколько я за эту неделю продвинусь к своей цели. Пока идем обратно в здание, достаю телефон, читаю сообщение от Геллы: «Может, рыбалка?»
Быстро набираю в ответ: «А может, нянечка в детском саду? Буду занят в ближайшие пару часов, потом отвечу». Хочется написать что-то еще, но нет повода, это раздражает, но я не имею права на раздражение: все мое внимание и все эмоции сейчас принадлежат моему подопечному, отчего я, не успев забить голову плохими мыслями, вяло плыву на встречу, как проткнутый спицей шарик.
Я не могу разозлиться, не могу начать думать о Гелле и страдать паранойей, хотя очень хочется. Это удивительно: как легко я способен, оказывается, избавиться от дурных мыслей. «Итак, доктор Эльза, записывайте. Рецепт на терапию от потери контроля над своими эмоциями: ответственность за пустоголовых идиотов».
Гелла: «Хорошо. Я пока подумаю еще!»
Мы поднимаемся на последний этаж и входим в бильярдную, где Вэя уже ждут фермеры – «мужики». Они не бедные, не дикие и не невоспитанные, но им действительно не о чем говорить с ленивым любителем виски, здесь с Вэем не поспоришь.
– Егор, – улыбается мне переводчик принимающей стороны.
– Добрый вечер, – цежу сквозь зубы.
Понятия не имею, что делать дальше. Хочется потереть виски́ и приложить ко лбу что-то холодное.
Гелла: «Мне показалось, что у тебя будет сложный день. Удачи!»
Почему она мне пишет? С Лешей покончено? Эти мысли тут же забивают голову, и я от бешеной ревности скатываюсь к надежде. Надежде, блин. Никогда ни на что не «надеялся», все всегда было куда проще.
– Егь-ор, они спросили что-то…
– Да? – Поднимаю голову к русской делегации. – Господин Вэй очень рад прекрасной компании.
Мы с переводчиком принимающей стороны переглядываемся, и тот, поняв, что нам предстоит непростой вечер, обреченно закатывает глаза.
Глава 24
На кончиках пальцев
До машины добираюсь к полуночи, когда алкоголь в крови обеих делегаций достигает такого уровня, что переводчик им уже не требуется. Вэй в порыве благодарности обещает золотые часы, новый телефон и личный вертолет, а Федор Михайлович – фермер – зовет к нему работать, причем, кажется, не переводчиком.
От усталости шумит в голове, но спать не хочется.
Гелла: «Надеюсь, все прошло удачно!»
Получаю фото: она сидит, обнимая за шеи Соню и Зализанного, в Сониной квартире. На заднем плане курит Олег, вижу еще несколько знакомых лиц.
