По осколкам льда - Ана Райт
– Ты о чем? Я не совсем понимаю, что ты хочешь от меня услышать.
– Хм, – промычал Любимов. – Тогда я наведу тебя на мысль. Не подскажешь, почему Литвинов вернулся вчера в гостиницу таким счастливым?
– А ты следишь за ним? – сурово спросила Аня.
– А надо?
– Послушай, Федя, я понимаю, что ты не можешь ему простить того, как он поступил со мной. Но ты должен принять мой выбор, нравится тебе это или нет. В конце концов, ты мой друг. А друзья должны поддерживать во что бы то ни стало. Я хочу быть счастливой и любимой.
За возмущенным вздохом последовало молчание. Федя с досадой вздыхал в трубку, явно проклиная существование Литвинова и возвращение к нему памяти. Как к капитану команды и хоккеисту у Любимова к нему не могло быть претензий: Николай добросовестно подходил ко всему, за что брался. Но Федя, видимо, никак не мог принять, что между ним и Литвиновым Аня всегда будет выбирать Колю.
– Ты любишь его, – констатировал Федя. – Тогда не беги ко мне, когда в очередной раз он разобьет тебе сердце, – холодно сказал он и сбросил звонок.
Гнев вырвался наружу, и мобильник полетел на кровать. Аня закричала, Есения прибежала к ней в комнату. Поведение Феди было невыносимым, и Аня больше не хотела терпеть попытки контролировать ее и прочие выходки. Если Федя хочет покончить с их дружбой, то Аня согласна – лишь бы больше не слышать гнусных слов насчет ее выбора.
– Что-то случилось? Ты так кричала, – осторожно спросила Есения.
– Ничего особенного. Просто неудачный макияж.
Есения усмехнулась, видимо, ничего не подозревая, и помогла Ане стереть остатки туши. Как никто другой она понимала волнение подруги, после долгой разлуки собиравшейся на встречу с парнем. Поэтому спокойно восприняла ее капризы и помогла закончить макияж.
Спустя полтора часа Аня была у кафе. Она приехала заранее, тревожась, что попадет в пробку и опоздает, и, повернувшись к зданию, рассматривала интерьер через панорамное окно. Улыбка тронула уголки ее губ, и на короткий миг Аня прикрыла глаза, подставив лицо солнечным лучам. Долгие восемь месяцев она хранила в себе любовь к Николаю. Это чувство разрасталось в ней, словно дерево. И за этим завтраком она собиралась проявить всю заботу и нежность, на которую была способна.
Легкий ветерок шевелил ее длинные волосы. Чувствовалось умиротворение, часто вводящее человека в забытье и притупляющее чувство опасности. Предаваясь счастливым воспоминаниям, Аня не услышала, как к ней подошли сзади и приложили к носу платок с чем-то едким.
Сильные руки сжали ее тело, но она попыталась вырваться из мертвой хватки. Ане хотелось кричать и звать на помощь, но улица была безлюдна, а столики у окна кафе – пусты. Последнее, что она запомнила, – это массивное кольцо на безымянном пальце левой руки, которая прижимала платок к носу. Картинка перед глазами начала расплываться, голова закружилась, словно Аня каталась на карусели. Веки сомкнулись под свинцовой тяжестью, и ее тело обмякло в чужих руках.
* * *
Аня не знала, сколько пробыла без сознания, но, когда очнулась, пришла в ужас. Она сидела в комнате со светло-голубыми стенами. Вокруг было пусто – лишь два стула и стол посередине. В носу до сих пор стоял едкий запах химического вещества, Аня поморщилась и еще раз оглянулась вокруг. Думать было тяжело. Она даже не могла заставить себя сдвинуться с места, подойти к прочной металлической двери и постучать в нее кулаком, чтобы ее выпустили.
Вскоре дверь отворилась, и в комнату вошел мужчина. Аня повернула голову, услышав шаги, и обомлела. Сердце пропустило удар, руки предательски задрожали. Высокий короткостриженый мужчина, с небрежной щетиной и впалыми щеками, остановился перед ней и ухмыльнулся. В карих глазах читалась издевка. Мужчина обошел Аню, рассматривая с разных ракурсов, и сел на стул с наглым выражением на лице. От него исходила опасность, всем видом он стремился продемонстрировать свое превосходство.
– Здравствуй, любовь моя, – оскалился мужчина.
– Ты? – с ненавистью выпалила Костенко, прижав руки к груди, и отвела взгляд в сторону.
– Не рада меня видеть?
Только сейчас Аня осознала, что находится в тюремной комнате для визитов. Морозов встал со стула и подошел к Ане. Указательным пальцем он поднял ее подбородок и, прищурившись, посмотрел в испуганные глаза. Он ликовал от такой реакции: чувствовал, что Аня помнит каждую деталь произошедшего в Нижнем Новгороде.
– Ты наивно полагала, что, засадив в тюрьму с помощью Литвинова, сможешь от меня избавиться? – погладив Аню по щеке, произнес Вадим Александрович.
Костенко нервно сглотнула. Страх заставлял ее тело дрожать, и она мертвой хваткой вцепилась в сиденье стула.
– Как хорошо, что у меня остались преданные псы, которые за сущие копейки готовы оказать услугу. Меня перевели в Москву по просьбе одного влиятельного человека. Кстати, условия здесь получше.
– Что тебе от меня нужно? – настойчиво спросила Аня.
– Как грубо. – Морозов сморщился и покачал головой. Подойдя к Ане сзади, он положил руки на спинку стула и прошептал на ухо: – Литвинов-старший уничтожил меня и мое состояние. Но я не буду гнить в тюремной камере до конца своих дней. Если ты мне не поможешь, я заберу то, что так дорого ему и тебе.
Атмосфера в комнате накалилась. Глаза Ани засверкали, пухлые губы судорожно зашевелились. Она хотела ему ответить, но слова застряли комом в горле. Костенко прекрасно понимала, что речь о Николае. Сердце болезненно сжалось.
Вадим Александрович продолжал стоять позади нее. В его темных глазах затаился вызов, они будто говорили: «Попробуй хоть раз возразить мне – и твоему Литвинову придет конец». Аня ощущала это всем своим нутром, и с каждой секундой в ней усиливалась ненависть. Мгновение было непонятно, одержит верх во внутренней борьбе: искреннее желание защитить Колю или презрение к человеку, стоявшему у нее за спиной. Первое победило, поэтому Аня не сказала ни единого слова.
– Хорошая девочка, – проговорил Морозов и погладил Костенко по голове. Затем он достал телефон и, согнувшись над Аней, показал ей экран: – Посмотри, чтобы убедиться, что я не лгу.
На экране поцарапанного смартфона Аня увидела его. Николай, крепко сжимая букет белых роз в руке, стоял возле кафе и оглядывался. Лицо было спокойным и счастливым, он улыбался. Светлые волосы, которые он так старательно уложил, растрепались от ветра. Коля то и дело поглядывал на часы, но не уходил, ждал до последнего. Когда Николай направился к козырьку, Аня увидела, как по его спине бегает красная точка.
– Ты не посмеешь!
Аня попыталась встать со стула, но Вадим Александрович тут же заставил ее сесть обратно, надавив на плечи.
