Конкурент - Оксана Алексеева

– Мы еще побегаем кругами, Соньк. Если ты хочешь, будем бегать достаточно долго. А потом все равно прибежим.

– Ух, – она, хоть и немного растерялась, но с мысли не сбилась. – С такой самоуверенностью тебе только стены головой прошибать.

– Ничего, прошибу, – он улыбнулся, не пытаясь отстраниться. – Ты, главное, не сдайся мне раньше времени, чтобы нам в старости это противостояние вспоминать.

– О, Никит! Ты брал уроки по ускоренному соблазнению? А то ведь я едва держусь, чтобы не прыгнуть тебе в кровать!

– Ага. И был лучшим учеником. Мы обязаны были тогда расстаться, Соньк, иначе расстались бы немного позже. Потому что нам было необходимо разойтись и научиться воспринимать друг друга без шелухи.

Он говорил о чем-то очень важном, но Соня не собиралась относиться к этому серьезно:

– Просвети, сенсей, чему же ты научился?

– Мы все это время сравнивали, кто из нас неправ больше. Но смысл в том, что это никогда не имело значения. Будь всегда неправа, или считай всегда неправым меня. Вообще без разницы. Ты важнее моей правоты, понимаешь? Когда-нибудь и ты увидишь, что я важнее твоей, вот тогда и не отказывай себе – прыгай в мою кровать, в мою жизнь, в мой дом. Я уверен, что только там твое место. Но подожду, пока и до тебя дойдет. Ты всегда соображала медленнее меня.

Соня окончательно растерялась и даже пропустила мимо последний укол:

– Что-то ты совсем перегибаешь…

– И да, завтра надень брюки. Вдруг будут велосипеды?

Он, не прощаясь, пошел к машине. Соня фыркнула ему вслед, но правильные слова не нашлись.

Глава 22. «Монополия»

Как только Никита получил звонок с нужной информацией, он сам назначил встречу, не собираясь пока обсуждать это с Соней. Элегантная женщина лет пятидесяти ждала в ресторане и при его появлении даже не попыталась изобразить радость от встречи. А потом и вовсе демонстративно поморщилась, когда он сел напротив.

– Чем обязана, Никита Николаевич? Вы так настаивали на этой встрече.

– Настаивал.

– Ну и? – она не выдержала паузы.

– А давайте сначала сделаем заказ, Татьяна Евгеньевна? Или вам кусок в горло не полезет?

– Отчего ж, – она очень изящно пожала плечами. – Просто не вижу смысла здесь засиживаться, мы даже толком не знакомы.

– Так сейчас познакомимся! – обнадежил Никита и отложил меню на стол. – Да, мы оба знаем, что я ничего доказать не смогу. И оба знаем, что произошло. Когда я услышал вашу фамилию в совладельцах «Карины-спорт», то удивлялся ровно секунду. А потом все моментально склеилось.

– Вообще не понимаю, о чем вы говорите.

Надо было отдать ей должное: самообладание безупречное, на лице ни единой эмоции, голос твердый и уверенный. И Татьяна Коренко сразу после его звонка поняла, зачем он требует встречи, но не стала бегать и прятаться. Никита все это оценил, но продолжил:

– Зачем вам так нужна была сделка с «Царством», Татьяна Евгеньевна? Отомстить мужу?

– С какой стати мне ему мстить?

– Да нет, тут-то как раз все ясно. Только слепоглухонемому в нашем бизнесе неизвестно, как Иван Коренко любит молодых девушек. Да он это и не собирался скрывать. Так почему бы просто не развестись? Тогда вы получите намного больше, чем если будете пытаться пошатнуть его бизнес.

– А если я не хочу разводиться?

Никита еще раз восхитился. С тем же непроницаемым лицом она перестала играть в невиновность – признак настоящей силы духа. Она кого-то ему сильно напоминала на уровне подсознания, но он не мог четко уловить это ощущение. Подался немного вперед:

– Вы ведь понимаете, что если даже полностью заблокируете продажу спорт-питания в «Царстве», то не обанкротите его? Да, ваш муж понесет издержки, переживет удар по репутации и нервы себе попортит, но в любом случае не разорится. По моим прикидкам, это не больше двенадцати процентов его дохода от одной только точки!

– Неполных девять процентов, – со спокойной улыбкой поправила она.

Никита откинулся на спинку и развел руками:

– Тогда в чем смысл? Вы объявили ему войну, в которой нет шанса на победу.

– Неужели не понимаете, Никита Николаевич? А мне казалось, что именно вы поймете в первую голову.

Никита заинтересовался:

– О чем это вы?

– Ну как же. Вам ли не знать, что некоторые люди все равно будут вместе. Даже если для этого надо разойтись и наделать ошибок. И им иногда надо повоевать – напомнить друг другу, что только они являются друг для друга достойными соперниками.

– Вы… – Никита от такого поворота растерялся. – Вы воюете с мужем, чтобы напомнить, что только вы ему равная? Заново включить азарт?

Она отвела задумчивый взгляд в сторону:

– Видите, я не ошиблась – вы способны понять. Разве вам хочется всерьез соперничать с кем-то еще, кроме Софьи Андреевны? Разве не она является индикатором всех ваших усилий?

Никита медленно выдохнул.

– Понять, может, и могу. Но не принять. Вы ведь в курсе, что похищение – уголовное преступление? Когда ваш муж узнает…

Она перебила его мелодичным смехом:

– Вы серьезно думаете, что он не знает? Задержку поставок организовала я, а ваше похищение – дело рук Ивана.

– Что?

– Не удивляйтесь так, а то слишком смешно. Он на момент аукциона подозревал, что я буду где-то там, но не вычислил, за какой фирмой я стою. Потому выбрал тех, в ком уверен, чтобы с этим предлогом отдать эту сделку вам. В том раунде он победил.

– Но на первом месте стоял немецкий концерн! Не мог же ваш муж всерьез считать, что вы можете быть в сговоре даже с немцами!

– Вы явно недооцениваете меня, Никита Николаевич, – когда она улыбалась, то выглядела лет на десять моложе. – А муж знает меня намного лучше, потому перестраховался.

Никита на несколько секунд потерял дар речи. А ведь точно. Иван Коренко разозлился