По осколкам льда - Ана Райт
«Леша никогда так не старался», – промелькнуло у Ани в голове, но она не поделилась своими мыслями с Есенией.
– Значит, вы не просто друзья?
– Мы пока не обозначили статус наших отношений. Я не хочу питать иллюзий, потому что понимаю: Леша может не захотеть отношений на расстоянии и все такое прочее. Я воспринимаю это как легкий флирт. Лишь время покажет, к чему все приведет.
Когда дверь квартиры отворилась, на пороге, навострив уши, их встретил рыжий котенок. Выглядел питомец куда лучше, чем на первом фото: шерсть стала блестящей, бока округлились, а глаза потеплели. Во взгляде котенка не было испуга, и, кажется, он чувствовал себя полноправным хозяином дома. Невольно на лице Ани мелькнула улыбка.
– Как ты назвала это маленькое чудо? – Отставив чемодан в сторону, Аня взяла котенка на руки, прижав к груди.
– Локи.
– Почему ты выбрала именно это имя?
– Потому что Локи – это ветер. А ветер – символ перемен, свободы и силы. С появлением Локи в моей жизни все переменилось. Он мой личный талисман.
– А ты умеешь быть доброй, – подтрунивала над Есенией Аня, гладя Локи.
– Я сейчас заберу его у тебя, – нахмурилась Вяземская и потянулась к котенку. – Уж больно ты распоясалась в Нижнем Новгороде.
Аня отвернулась, закрыв Локи спиной, и унесла его в комнату. По правде говоря, она валилась с ног после перелета и нуждалась в коротком отдыхе. Работы в газете у нее оставалось не так много, практически все было завершено в командировке и в самолете. Для нового выпуска ей нужно было лишь соединить фотографии с написанными статьями и отдать готовый материал верстальщику. Поэтому, окунувшись в уютную атмосферу собственной комнаты, Аня упала на мягкую кровать вместе с Локи и едва не уснула.
Где-то в седьмом часу вечера, когда солнечные лучи перестали бегать по полу и стенам, начались сборы в театр. Есения суетилась, перемещаясь то в комнату, то в ванную. Хоть она и говорила Ане, что это не свидание, а обычный поход в театр, Вяземская явно волновалась. Она несколько раз сменила наряд и прическу и без конца поправляла макияж.
В повседневной жизни Есения никогда не переживала насчет внешнего вида: считала, что каждый человек одевается так, как велит душа, и что если уж ему нравится собственный стиль, то мнение общества не должно его волновать. Но родители твердили ей с детства, что людей встречают по одежке и что в театре, филармонии, опере нужно выглядеть подобающе. Так что этим вечером после походов к гардеробной образ Есении был идеален: черный классический комбинезон и пиджак с втачным 6 рукавом, туфли-лодочки и серебряные серьги. Она уложила волосы и в качестве последнего штриха нанесла красную помаду.
Когда под окнами многоэтажного дома раздался гудок клаксона, Есения от неожиданности подпрыгнула на месте и взглянула на часы. К этому времени Леша обещал приехать за ними, чтобы, как истинный джентльмен, сопроводить в театр. Миронов вышел из такси в черном смокинге и собирался подняться, но Вяземская выглянула в открытое окно, помахала рукой и крикнула, что они сейчас спустятся. Леша улыбнулся и кивнул.
Поездка до старинного драматического театра имени Маяковского заняла некоторое время. Автомобиль погряз в длинном заторе, которому, как показалось Ане после пятнадцатиминутного ожидания возле Лефортовского суда, не было ни конца ни края. В такси стало душно, и она приоткрыла окно, чтобы поток воздуха освежил лицо. Аня заметила, как Леша нервно постукивал по панели пальцами, поглядывая на циферблат, и понимала, что он переживает.
Несмотря на пробку, на спектакль они успели. Такси затормозило у главного входа с кирпично-красными колоннами и крупной вывеской с названием театра, подсвечиваемой огнями. Леша расплатился с водителем и галантно приоткрыл двери, чтобы девушки смогли выйти. За месяцы, что Аня прожила в Москве, она ни разу не побывала в этом театре, а потому с любопытством рассматривала фасад здания с полукруглыми окнами, резными вставками и подсветкой.
Внутри их встретил вежливый капельдинер, которому Леша показал три билета, и указал на дверь, ведущую в верхнюю ложу на третьем этаже. Легкой походкой Аня поднималась по ступенькам, придерживая подол синего атласного платья. Длинные серьги со стразами звенели при каждом движении, а волосы струились по открытым лопаткам. Аня шла последней и, когда услышала знакомый бодрый голос, подняла голову, выглянув из-за плеча Есении и столкнувшись с удивленным взглядом Николая.
Соглашаясь на поход в театр, Аня не предполагала, что Коля тоже будет здесь – Есения убеждала ее в том, что у Леши только один лишний билет. Когда они поравнялись, Вяземская и Миронов заговорщически переглянулись, словно все заранее спланировали.
– Здравствуй, – сдавленно произнес Николай, кротко посмотрев на Аню, и поправил серебряную булавку на черном галстуке. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
Аня почувствовала, как жар прилил к телу: им так и не удалось поговорить после того, что едва не случилось в Нижнем Новгороде. После звонка Даниила она была сама не своя, металась по дому не в состоянии разумно мыслить. Николай в ту ночь помог ей добраться до больницы и, убедившись, что она зашла внутрь, отправился в отель. Они не списывались и не созванивались, словно несостоявшийся поцелуй не имел никакого значения.
– Я тоже. Есения сказала, что у Леши третий лишний билет. И я согласилась.
– Мне сказали то же самое.
Аня и Коля одновременно посмотрели на Лешу и Есению, словно требовали объяснений. Но их друзья просто пожали плечами, будто они ни при чем и это чистое совпадение. Желание помирить бывшую пару привело к тому, что Аню и Колю даже посадили рядом. Вяземская сказала, что не любит сидеть между людьми, поэтому должна занять место с краю, а Миронов предпочел быть ближе к ней.
Начался первый акт, свет в зале приглушили, а внимание зрителей обратилось к сцене, на которой разворачивалось действие. По залу пронесся шум громового раската, три ведьмы возникли на мрачном пустыре, переговариваясь между собой в ожидании полководца Макбета. Где-то там, неподалеку, шла битва. Король Шотландии Дункан вместе с сыновьями ждал исхода боя до утра и вскоре встретил окровавленного сержанта. Тот с горячностью рассказывал о победе шотландцев над ирландцами и воспевал храбрость полководца Макбета. Переполненный радостью король велел отдать все владения тана Ковдорского Макбету.
Ведьмы, собравшиеся на пустыре, едва увидев, как полководец возвращается с поля боя, предрекли, что в скором времени
