Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева
— Лесь, кажется, твоя игра пошла не по плану, — рыкнул Сталь, отбиваясь от Таськи, потому что не ответил ни на один вопрос. — Каратик, ну выручай? Спроси в следующий раз таблицу умножения, что ли?
— Можно подумать, ты её помнишь, — Костя хохотал, отклонившись на спинку кресла. — Боже, вот смотрю я на вас, и даже завидно становится. Сегодня все вернутся домой злыми, устроят разборки, а потом до утра будут самозабвенно мириться.
За нашим столом была своя атмосфера: громкая, немного сумасшедшая, но такая привычная. Она не вписывалась в помпезный зал шикарного ресторана, на нас порой даже оборачивались гости, только во взглядах их было не осуждение, а зависть.
— Ладно, давайте дальше? — вклинилась Нина Маратовна. — Пришла моя очередь мучить мужа. — Итак, мой любимый торт?
— Птичье молоко! — гордо выкрикнул Дмитрий Саныч. — Ну? Выкусила?
— Выкусила, — тётя Нина прижалась щекой к плечу мужа.
Все знали, что она обожает медовик, но сейчас разве это было важно? А важно то, что их руки сомкнуты в крепкий замок. И если случится ненастье, то эта сцепка спасёт их из любого несчастья.
— Левон, ты готов рассказать секретики своей жены? — отец Вадима то ли не знал о трудностях в нашей семье, то ли попросту не хотел этого знать. И эти его намёки, и смена темы были слишком явные, чтобы не начать подозревать в заговоре.
— Любимый цвет — синий, чай с чабрецом, кофе без сахара, под подушкой томик Есенина, в ванной свечи с ароматом ванили, авто японское, обувь тридцать восьмого размера, эклеры с белковым кремом, суп харчо, палтус на гриле, стейк средней прожарки…
Левон говорил и говорил, сыпал десятками фактов, я даже не успевала проанализировать правильность. Смотрела в расслабленное, спокойное лицо мужа, а когда тот вскинул на меня свои огромные карие глаза, полные тоски и тревоги, по позвоночнику разряд тока прокатился…
За столом повисла тишина, друзья с легкой улыбкой наблюдали за нами, будто знали больше, чем мы сами.
Хотелось, чтобы он остановился, чтобы перестал обнажать меня снова и снова, но Куталадзе был неумолим!
— Да это же победа! — Слава Мятежный встал и начал хлопать в ладоши. — Левон, ты мой кумир…
— Какой кумир? Пусть сначала Карина ответит, правда или нет? А то сыпать словами тут каждый горазд, — Адель поджала губы и цыкнула на мужа.
Лицо пылало от напряженных взглядов, направленных в мою сторону. А я оторвать глаз от Левона не могла. Подпитывалась спокойствием, уверенностью, он будто забирал всю нервозность, тревогу, вспыхивающую истеричность.
Вот зачем он приехал?
Зачем вновь все разрушил?
— Не стоит… Потанцуй со мной? — Левон словно мысли мои прочитал и тут же схватил сжатую в кулак руку. Легким движением расслабил пальцы, подушечками прошелся по ладони, стирая напряжение. — Давай, Кара… Всего один вечер…
Левон поднялся, подхватил меня за локоть и повел в пустой центр зала. Музыканты сориентировались мгновенно, и мелодия стала тихой, медленной и завораживающей. Тяжелая ладонь легла на границу талии и открытого участка кожи.
По спине побежали мурашки, а Левон быстро пробежался подушечками, словно пытался насладиться этим моментом.
— Мне нужен шанс… Не второй, а первый, Кара. Только ты должна быть готова к безумству, провалам, страсти и неминуемой любви…
Глава 33
Глава 33
Прижималась к Левону, позволяла вести в танце, наслаждалась теплотой, силой…
Это было все так знакомо и привычно.
Кажется, что вот он здесь, и мир уже не сможет обидеть тебя.
«Мне нужен шанс… Не второй, а первый, Кара. Только ты должна быть готова к безумству, провалам, страсти и неминуемой любви…»
Красиво звучит.
Неминуемой любви…
— Кара, ты меня слышишь? — Левон ласково прошелся по волосам, прижался губами к виску, сильнее сжал в объятиях.
— Слышу, только не понимаю, чего конкретно ты хочешь? Неужели ты не думал о том, что мы просто проживаем друг с другом? Как законопослушные, комфортные соседи? Общий быт, привычная атмосфера… Нам под сорок, а ощущение, что мы просто боимся выйти в мир, — я тихо рассмеялась, прячась ото всех в плече мужа.
— Когда мы перестали говорить? — Левон шумно выдохнул, прошелся ладонями по тонкому шелку платья, сминая его на талии. Казалось, оно мешает ему, раздражает! Столько сдерживаемого гнева было в этом жесте, столько импульса, что ненароком сердце подпрыгнуло. — Мы могли болтать часами, нам не мешали ни статус фиктивного брака, ни пустой холодильник, ни истерики родителей. Куда это всё делось?
— Наверное, мы просто стали мамой и папой? Некогда нам было говорить, ты пахал сутками, а я дежурила в больницах. А когда все закончилось, мы так и не вышли из этой роли…
Это была правда.
Чистая. Горькая. Но зато правда.
С Левоном мы болтали с самого детства. Не зря он стал моей первой влюбленностью, не зря я тайком хранила его фото под подушкой, потому что идеальней мужчины и быть не могло на всём белом свете.
Он был моим тайным принцем, моим навязчивым сном, моей мечтой.
И чем закончилось?
Побегом?
— Я такой болван, что предложил этот развод! Смотрел в твои потухшие глаза и не понимал, что делать дальше. Вместо того чтобы поговорить, мы с тобой чуть не превратили всё в руины, — Левон усмехнулся и снова поцеловал, только с каждым разом его поцелуи все больше смещались к лицу. И вот кожа уже полыхала ожогами, а внутренний голос вопил: «Подними голову! Позволь ему поцеловать!».
Позволь… Это такое дурацкое слово! Компромисс какой-то! Серёдыш между дать и взять. Полумера, от которой я просто устала.
И Куталадзе словно мысли мои прочитал. Рывком обхватил лицо ладонями, уперся лбом, с жаром нашептывая слова:
— Ты можешь сопротивляться, можешь не верить и винить меня во всех смертных грехах, Кара, но я уже не смогу отпустить тебя!
— И когда же ты это понял?
Его слова растекались бальзамом, согревали заиндевевшую душу. Вот только все равно мало было!
—
