Убит тобой - Татьяна Семакова
– Не заводись, – прошу мягко, глядя ему в глаза. – И я спрашиваю не об этом. Мирон правильно сказал, это рабство. Ну, купил ты себе квартиру, машину, долг отдал, не знаю… пашешь на этого Сабура. А жить на что?
– Доплачивает, – сквозь зубы отвечает Дмитрий. Играет желваками, утихомиривая раздражение, снова начинает говорить: – И нормально так. То есть, бабки сразу получаешь, грубо говоря, двадцать процентов от всех будущих заказов, и оставшиеся восемьдесят с каждого после выполнения. Сам выбираешь соотношение.
– Чем Максим занимался? – спрашиваю очень тихо и отвожу взгляд.
– Макс умел только трындеть, – хмыкает Дима и с улыбкой качает головой. – Так что в основном посылали либо баранку крутить, либо отвлекать от основного действа. Я тачки угонял.
– А сейчас?
– Сеть шинок и автосервис. Нормально выходит.
– Выбился, значит? – улыбаюсь я.
– Выбился. И Макса пристроил, он первоклассно клиентов окучивает. Окучивал… – поправляется Дмитрий и опускает взгляд, а у меня на глазах невольно наворачиваются слезы.
– Он хотел сказать тебе, что аборт я не делала, – говорю я со слышимой дрожью. Плотно смыкаю губы и жду, когда немного попустит. – Я потеряла ребенка, Дим.
– Вот мразь, – неожиданно рычит Дмитрий. Я вскидываю брови, а он поясняет: – Сабур, тварь. И откуда только узнал?
– О чем ты? – спрашиваю я напряженно.
– Нельзя нам было семью иметь. Ни жен, ни детей. Каралось жестко. Как это случилось? Избили?
– Эм… нет. Я вообще не уверена, что это связано. Если бы деньги не украли… да и это не вписывается, для этого Сабура, наверное, копейки.
– Так, не тараторь, – морщится Дмитрий, и я раскладываю все по полочкам. – На Сабура не похоже, – хмурится он, когда я заканчиваю. – Он бы устроил показательную порку. Надо разбираться.
– Максим сказал, что дом его, – отмечаю вскользь.
– Его, Анфис. Не врал. Вместе выбирали, подальше от глаз. Чтобы могла приезжать с мелким, ну и он тоже, пока ошейник не снимет. Недолго оставалось…
– Ясно, – отвечаю шепотом и уже не могу сдержать слез. Снимаю очки и опускаю голову, капая ими на стол. – Если бы он мне рассказал, как есть рассказал, я бы в какую угодно дыру уехала. И сидела бы там хоть до скончания времен, – вываливаю я вслух обиду плаксивым голосом.
Васька мгновенно оказывается на моих коленях и очень требовательно трется головой о мою грудь и живот, пока я не опускаю на него руку. Тогда начинает громко тарахтеть и мять лапками мое бедро.
– Или послала бы его к дьяволу с его послужным списком, – негромко отмечает Дмитрий. – К ментам пошла, еще чего выкинула.
– А как он сделал – лучше? – психую я, вскинув голову. – Да ну вас всех, – бурчу себе под нос и ухожу в гостиную, прихватив успокаивающего нервы кота.
Через минуту в гостиную приходит Тихон и аккуратно ставит на диван рядом со мной большую тарелку с двумя десертами и чайной ложкой. Уходит и еще через пять возвращается с охапкой дров. Разводит огонь в камине и пристраивается на подлокотник дивана рядом со мной.
Я делаю крен в его сторону, а он обнимает меня одной рукой.
– Не хочешь десерт? – удивляется Тихон, второй рукой отодвигая кудряшки с моего лица. Говорит шутливо: – Ну это вообще никуда не годится.
Я сначала улыбаюсь, а потом задираю голову и виновато морщу нос:
– Да я просто такие не люблю.
– А вот это провал, – кривит губы Тихон.
– Думаю, нам следует сосредоточиться на настоящем, – говорю я решительно. – Иначе в прошлом копаться станет некому.
– Я этого не допущу, но согласен. Как минимум, чтобы развязать себе руки. Мирон привез видео с камер в отеле и два ноутбука, начнем смотреть утром, сейчас концентрация уже на нуле.
Мы с Тихоном закрываемся в спальне, ложимся в обнимку и почти мгновенно выключаемся, за день пережив слишком многое. А вот пробуждение выходит совсем не таким, как я ожидала: постель рядом со мной оказывается пуста. Солнце только-только начинает подниматься, еще слишком рано, но сонную одурь с меня точно сдувает.
Я подскакиваю с постели и выбегаю в гостиную в пижаме. Быстро осматриваюсь, нахожу Мирона на диване и Дмитрия на полу неподалеку от камина. Иду в кухню, затем – к входной двери. Заталкиваю ноги в кроссовки и выхожу на улицу. А там ни Тихона, ни машины Дмитрия.
Снова вбежав в дом, я расталкиваю Мирона.
– Тихон уехал, – сообщаю я встревоженно.
– Ну да, – вяло отвечает Мирон. Смотрит на наручные часы и кривится. – Тебе положено спать.
– Мирон! – слегка повышаю я голос. – Тихона нет!
– Хозяйка, не кипишуй, – охрипло говорит Дмитрий с пола. – Мужика потянуло на подвиги.
– Какие еще подвиги?! – нервно взвизгиваю я. – Куда он поехал?! Сейчас же говорите!
– Вот и какие с такой сюрпризы? – бурчит Мирон и с трудом разлепляет глаза. – Он поехал за десертом для тебя, Анфис.
– Какой, к черту, десерт?! – продолжаю я психовать. – С ума посходили? Зачем ты отпустил его одного? Мирон!
– Анфис, да все в порядке, чего ты? – удивляется Мирон, окончательно просыпаясь. – Вернется через пару часов. Ты вчера так расстроилась, хотел порадовать. Наверняка одним десертом не ограничится. А ты подорвалась, как на пожар…
Я шумно выдыхаю и, поймав взгляд Дмитрия на своей груди, тороплюсь обратно в комнату. Закрываю дверь, одеваюсь и иду на улицу умываться. Но даже ледяной водой из колодца не удается смыть ощущение липкого страха, постепенно охватывающего все тело и пробирающегося в самое сердце.
Через два часа, на протяжении которых я слоняюсь от дома к дороге, высматривая машину, или сижу на крыльце в ожидании, обламывая остатки ногтей, начинаю планомерно съезжать с катушек.
– Мирон, что-то случилось, – тараторю обеспокоено, войдя в дом. – Я чувствую, что-то не так. Ты звонил ему?
– Неоднократно, – с трудом разжав зубы, отвечает Мирон. – Телефон выключен.
– Сел? – предполагает Дмитрий, сам не веря в сказанное.
– Надо что-то делать, – бормочу я, откидывая раздражающие волосы с лица. – Пожалуйста, придумайте что-нибудь, чем можно перетянуть этот взрыв на макаронной фабрике, я сейчас с ума
