Осень по договору: Жена на шесть месяцев - Ива Шелест

— Нужно вставать, — пробормотала я в его плечо, чувствуя приятную истому во всем теле.

— Еще пять минут. Хочу запомнить это.

— Что именно?

— Тебя. Здесь. Со мной. Счастливую.

Я подняла голову, встречаясь с его взглядом. В серых глазах плавилось золото утреннего света.

— Я счастлива?

— Разве нет? — в его голосе мелькнула неуверенность.

Я задумалась. Счастье — такое большое слово для того, что происходило между нами. Мы начали с делового контракта, перешли к страсти, а теперь... Теперь я просыпалась в его объятиях и не хотела, чтобы это заканчивалось.

— Да, — сказала я просто. — Счастлива.

— Хорошо, — он притянул меня ближе. — Потому что я тоже. Впервые за... не помню сколько лет.

— Неужели раньше не было женщин, которые делали тебя счастливым?

Он помолчал, разглядывая потолок.

— Были женщины. Были отношения. Но счастья... нет, не было. Всегда что-то мешало — работа, амбиции, страх привязанности. А с тобой все по-другому.

— Почему?

— Потому что ты не пытаешься меня изменить. Принимаешь таким, какой есть — со всеми недостатками, трудоголизмом, неумением выражать чувства.

— Ты прекрасно выражаешь чувства, — возразила я, проводя пальцем по его груди. — Просто не словами.

Он поймал мою руку, поднес к губам.

— Ника, я хочу сказать тебе...

— Глеб, — перебила я, чувствуя, куда ведет этот разговор. — Не надо. Не сейчас.

— Почему?

— Потому что сейчас все идеально. А слова могут все испортить.

Он кивнул, хотя в глазах мелькнуло разочарование. Поцеловал меня — долго, нежно, словно печать на обещании. Когда мы наконец расцепились, солнце уже заливало комнату золотом, а часы беспощадно отсчитывали минуты до начала рабочего дня.

Глава 27. Ника: Настоящее

В душ мы пошли по очереди — сначала я, потом он, пока я сушила волосы и пыталась привести себя в порядок. Отражение в зеркале выдавало меня с головой: припухшие губы, румянец, который никакая пудра не могла скрыть, и этот особый блеск в глазах, который бывает только у женщин, которых хорошо любили.

Ванная комната в обновленной квартире была роскошной — мрамор, золотистая фурнитура, огромное зеркало с подсветкой. Но сейчас она казалась уютной, домашней — на полке стояли мои баночки с кремами рядом с его бритвенными принадлежностями, два халата висели на крючках, две зубные щетки в стакане. Мелочи, но именно они делали это место домом.

На кухне мы столкнулись у кофеварки — новой, блестящей, которая умела готовить десяток видов кофе. Глеб обнял меня сзади, пока я возилась с настройками.

— Знаешь, что я подумал? — сказал он, уткнувшись носом мне в макушку.

— Что?

— Хочу просыпаться так каждое утро. С тобой.

Опасные слова, учитывая наши условия. Но я не стала говорить об этом, просто откинулась на его грудь, позволяя себе на минуту поверить в сказку.

— А что Соня? — спросила я, поворачиваясь к нему лицом. — Она же умная девочка, может начать задавать вопросы о нашем... соглашении.

— Соня счастлива, — ответил он уверенно. — Я вижу, как она смотрит на нас. Для нее мы настоящая семья.

— Но мы же...

— Мы — семья, — перебил он. — Неважно, как это началось. Важно, что есть сейчас.

Завтракали мы на скорую руку — время поджимало. Новая кухня сияла чистотой: белые глянцевые фасады, мраморная столешница, на которой Анна Петровна оставила контейнеры с едой на весь день. На холодильнике красовались магниты с нашими фотографиями — Соня на качелях, мы втроем в гостиной, я с растрепанными волосами утром (когда Соня успела сделать этот снимок?).

— Кстати, — сказал Глеб, намазывая джем на тост, — завтра официальное закрытие проекта "Северная звезда". Будет небольшая презентация для совета директоров.

— Я знаю. Весь день буду готовить финальные отчеты.

— И еще... — он замялся, — вечером хочу обсудить с тобой кое-что. После того, как Соня уйдет спать.

— Что-то серьезное?

— Можно сказать и так. Но хорошее, обещаю.

Интересно, что он задумал? Но времени выяснять не было — нужно было ехать на работу.

В машине по дороге на работу мы держались за руки — простое переплетение пальцев, но от этого прикосновения по телу разливалось тепло. Октябрьский город за окнами просыпался: желтые листья кружились в воздухе, люди спешили по своим делам, а мы существовали в собственном пузыре счастья.

— Почему ты улыбаешься? — спросил Глеб, поглядывая на меня.

— Просто думаю о том, как все странно сложилось. Месяц назад мы заключили деловую сделку, а теперь...

— А теперь?

— А теперь я еду на работу с тобой, как настоящая жена.

— Ты и есть настоящая жена, — сказал он серьезно. — Неважно, с чего начиналось.

На парковке мы встретили нескольких сотрудников. Глеб обнял меня за талию — естественный жест мужа, и я поймала завистливые взгляды секретарш. Еще бы — жена самого завидного холостяка города (теперь уже бывшего холостяка).

— Доброе утро, Глеб Антонович, Ника! — поздоровалась Марина из бухгалтерии. — Как приятно видеть вас вместе!

— Доброе утро, Марина, — ответил Глеб, не убирая руку с моей талии.

В лифте оказались вчетвером — мы и две девушки из отдела кадров, которые украдкой поглядывали на нас и перешептывались. Глеб притянул меня ближе, демонстративно поцеловав в висок.

— Весь день буду думать о тебе, — прошептал он мне на ухо, достаточно громко, чтобы девушки услышали.

Они захихикали, а я почувствовала, как горят щеки. Но было в этом что-то приятное — быть объектом зависти, быть той, кого он выбрал.

Когда двери открылись на двадцать третьем этаже, я вышла на ватных ногах. Глеб напоследок сжал мою руку и подмигнул — жест настолько не характерный для холодного босса, что я едва сдержала смех.

Утро пролетело в привычной рабочей суете. Отчеты по "Северной звезде" требовали максимальной концентрации — нужно было свести все данные, подготовить презентацию, убедиться, что каждая цифра на месте. Но мысли то и дело возвращались к утренним часам. К его рукам на моем теле, к шепоту моего имени, к обещанию просыпаться вместе каждое утро.

— Ника, ты здесь? — в дверь заглянула Лена. —