А папа кто? - Мила Гейбатова
Обнимает он меня и уходит.
– Ага, конечно, пап, обязательно, – натужно улыбаясь, отвечаю ему.
– Вы уже получили тест на отцовство, да? – радостно спрашивает Жанна.
– Нет, – отвечаем хором втроем с мамой и Сашей.
– Ох, тогда нам всем только остается молиться, чтобы он оказался в пользу Саши.
– Ага, – также дружно произносим мы.
– А вообще, это все вы виноваты, что папа так рано оказался в курсе моего положения, – строго смотрю на Жанну с мамой.
– Да я бы никогда Леопольду Карловичу не рассказала такое! – возмущается Жанна. – Я и маме твоей все выложила лишь потому, что она сильно волновалась.
– На меня не смотри так! Я мать! И, как Жанна уже сказала, очень волновалась за тебя. И ничего ведь страшного не случилось, и будем надеяться, что и не случится. Лишь бы только Ваня не был причастен к генофонду моего внука.
– Или внучки, – автоматически поправляю мать. – Иван, наверное, уже объикался, столько раз мы его сегодня вспоминаем, ужас. Кстати, если все замечали, что он мне не подходит, что как человек он не очень, почему же молчали!?
– Не надо, я говорила, – тут же возражает Жанна.
– Ты, да, – соглашаюсь.
– А я мать, – снова заводит ту же шарманку мама, – и начни я тебе говорить прямо, что твой молодой человек тебе не пара, то была бы послана далеко и надолго.
– И как я могу быть уверена теперь, что тебе действительно понравился Саша с такими раскладами?
– Ой, это легко, я ведь Ваню хоть и не ругала, но никогда и не хвалила, ты вспомни.
– Согласна, было такое.
– Что ж, детки, мне пора, на связи, -целует в щеку меня и Жанну мама, а Сашу ласково треплет по голове, – насыщенный день нынче выдался, ох.
– И я пошла, оставайтесь, голубки, холодильник я вам на пару дней забила, – следом выходит Жанна.
Мы с Сашей сидим некоторое время молча. Стресс от неожиданной встречи с родителями отпускает, и мне уже кажется, что все прошло не так уж и плохо.
Нет, не так. Все прошло отлично, правда. Рановато, конечно, но зато впечатление у всех положительное сложилось.
– Эм, извиняться не буду, я не подстраивала встречу с родителями, – поднимаю руки вверх, – да и в целом я довольна результатом нашего собеседования, тьфу, общения. Хотя это вполне можно и собеседованием назвать.
– А я и не злюсь, я, пожалуй, тоже доволен, – Саша встает из-за стола и подходит ко мне.
– Тебя, наверное, заждались на работе? – неуверенно спрашиваю.
– Наверное, хотя дядю я предупредил, где буду, он вряд ли сильно ждет моего появления, – обнимает меня Саша сзади и кладет голову на плечо.
– О, хорошо, – не знаю, что еще сказать и как реагировать на его объятия.
Но Саша сам проявляет дальше инициативу, целуя меня в губы. Поцелуй получается настойчивым и долгим, и я понимаю, что он как приглашение-призыв к дальнейшим действиям.
– А как же тест? – спрашиваю удивленно.
Ведь в первую очередь Саша решил дистанцировать пока наши отношения, не я. Я лишь подхватила эту идею.
– Плевать на тест, – отвечает он и снова целует.
И я вовлекаюсь всей душой в процесс. По моей коже словно проходит тысяча маленьких импульсов, и я понимаю, как же на самом деле соскучилась по Сашиным прикосновениям.
Он аккуратно берет меня на руки и несет на кровать, чувствую себя хрупкой очень дорогой статуэткой, но, главное, любимой. Ведь в глазах Саши плескается безграничное море любви.
Если раньше я могла сомневаться в его чувствах, ставить под сомнение его признание – а вдруг он и сам не до конца разобрался в себе, и ему так только кажется, то сейчас я вижу, что нет, внутри него все взаправду.
И мне становится так легко на душе, так радостно, и хочется летать. Ведь я действительно физически ощущаю, что мне подарили два крыла, красивых крыла. Нужно лишь вытянуть руки в стороны, взмахнуть и… Обязательно взмою высоко-высоко в небо, за облака.
– Ой, а я не знаю, можно ли нам? – отрывается на миг от меня Саша и озабоченно задает вопрос.
– Можно, только осторожно, успокойся, не отвлекайся, – слегка раздраженно отвечаю и направляю его обратно.
Не знаю, то ли я настолько соскучилась по Саше, то ли гормоны шалят, но сегодня я ощущаю все гораздо ярче и острее, чем раньше. А ведь наше с Сашей общение всегда доводило меня до фантастических фейерверков, но сейчас чувствую, тогда был не предел чувственности.
– Я так скучал по тебе, ты даже не представляешь.
Да что ж это такое, обычно женщинам хочется поговорить, а у нас наоборот.
– Представляю, я тоже скучала, – торопливо отвечаю ему, ненавязчиво, как мне кажется, подталкивая его к возврату изучения моего тела.
– А кто-то нетерпеливый, сегодня, да? – его лицо расплывается в широкой улыбке.
– Да, да, – не скрываю я.
– А что будет, если я прикоснусь к тебе здесь? Или здесь? – он прижимается губами к чувствительной точке на моей шее. – Или, быть может, слегка прикушу здесь?
Теперь он добирается до мочки моего уха, а я не сдерживаюсь и всхлипываю от переполняющих меня эмоций.
– Твою налево, Александр! Мы делом сегодня займемся или только дразнилками!?
– Займемся, займемся, куда спешить? – смеется он. – Ребенка уже заделать поспешили, достаточно, мне кажется, спешки.
– Ох, ты думаешь, – тяну, закрыв лицо ладонями.
– Я просто не хочу думать иначе, как мне быть теперь без тебя? Никак. Эти дни, что ты была в больнице, я места себе не находил, не мог уснуть, ворочался по пол ночи, забывался в беспокойной дреме только под утро. Мне нет уже покоя без тебя, слишком глубоко под кожу ты забралась.
– Оу, звучит, как вторжение чужого, – я в шоке от такого признания. Оно будоражит и, как это ни странно, призывает к ответственности. – А выглядишь ты неплохо для неспящего человека.
– Не веришь, да? Я серьезно только сегодня смог выспаться нормально, потому что знал, что тебя выпускают на волю. А про вторжение чужого так и есть, ты явно чужая на территории убежденного холостяка, – смеется он.
– Как пафосно ты себя назвал, – улыбаюсь в ответ, – только я не покушаюсь на твою свободу, это только мои родители.
– Да ладно, если серьезно, мне правда, без тебя плохо. Мир? – говорит Саша и протягивает мне мизинец, чтобы помириться, как в детстве.
– Мир, конечно, – сразу же соглашаюсь я и чувствую, что брезентовая стена между нами исчезает.
Глава 24
Выходные до понедельника проходят очень быстро. Да и как иначе, когда
