Я назову твоим именем сына (СИ) - Ирина Шолохова
— Нет! Не надо!
— Я думала, ты скажешь, ничего не бойся, это так приятно, волшебно и…, — она замолчала, к ним шёл Максим.
— Макс идёт, — прошептала она, делая вид, что не видит приближения Максима, — я тебе ничего не говорила.
— Понятно, — также шёпотом ответила Юлька, — не переживай, не проболтаюсь.
— Марго, вот ты где! А я тебя ищу по всей территории! Привет, Юля!
— Ищешь? Зачем?
— Пойдём купаться на речку, пока сон час, быстро туда и обратно! Жара неимоверная.
— Речка бурная, я боюсь!
— Я знаю спокойное место! Давай бегом, надевай купальник и погнали!
— Ладно! Юль, я пойду? — извиняющимся тоном спросила Рита.
— Иди, конечно, наболтаемся ещё.
— Я буду ждать тебя в беседке, там, где мы пережидали дождь.
Рита кивнула и помчалась в сторону корпуса. Солнце неистово палило, точно пыталось испепелить, выжечь траву и кустарники, укрывающиеся от безжалостных лучей, под раскидистыми кронами сосен. Рита влетела в свою комнатушку, за одну секунду натянула купальник, выгодно подчёркивающий красоту юной девичьей фигурки, сверху сарафанчик на тоненьких бретельках, сунула ноги в сланцы, перекинула большое махровое полотенце через плечо — она готова! Максим поджидал её на условленном месте.
— Ого! Как ты быстро! Не ожидал!
— Времени мало, не успеем дойти до речки — сон час закончится.
— Да! — согласился Максим, внимательно всмотрелся в её лицо, пытаясь угадать, о чём она думает. Они сцепили указательные пальцы, и пошли в сторону речки, сначала неспеша, Рита спохватилась первая:
— Максим, пойдём быстрее, не успеем искупаться!
— Точно!
Они ускорили шаг. Пахнуло речной свежестью, повеяло спасительной прохладой. Река, бурлила, торопясь по своим, известным только ей, делам.
— Торопится! Спешит! — Рита, делая правую ладонь козырьком, вглядывалась в бурлящую реку.
— Кто спешит? — не понял Максим, оглядываясь по сторонам, ища того, о ком говорит Рита.
— Речка! — засмеялась Рита, ей, вдруг, стало весело в предвкушении плюхнуться в прохладную воду, оставить, пусть ненадолго, сомнения и неуверенность в предстоящем ей через несколько дней, выборе.
Максим привёл её в укромное местечко, туда, где от основного русла реки, несущего воды бурным потоком, вправо ответвлялась широкая излучина, где течение уже не было таким бурным. Они скинули одежду, Максим зашёл в воду первый. Рита на несколько минут замерла у берега, боязливо обхватив себя руками поверх локтей.
— Марго! Крошка! Не бойся! Иди ко мне! — Максим распахнул объятия, как бы показывая, что защитит её, убережёт, если что-то пойдёт не так.
Рита опустила руки и, балансируя, точно идёт по тоненькой жердочке, перекинутой через бездонную пропасть, осторожно вошла в воду. Остановилась, привыкая к её прохладе.
— Иди ко мне! Не бойся! — Максим поманил её пальцами — так мать зовёт только-только начинающего ходить малыша.
Она, смеясь, протянула руки в его сторону, шагнула к нему, вдруг, резко наклонилась, зачерпнула воду и брызнула на него.
— Ах, ты так! — дурачась, закричал Максим, инстинктивно заслоняясь руками, — сейчас ты у меня получишь, нехорошая девчонка! — он тоже начал брызгаться.
Она взвизгнула, как и положено любой молоденькой девушке, и скользнула в воду. Вода мгновенно охладила юное, гибкое тело, разгорячённое солнцем и любовью, успокоила, покачивая, точно любящая мать укачивает младенца в колыбельке. Максим разгребая воду сажёнками, мгновенно догнал Риту:
— Куда это ты, вредная девчонка? — он сграбастал её в охапку так, что Рите, вдруг, стало трудно дышать, — люблю тебя! Как же я люблю тебя, хорошая моя девочка и ни капельки не вредная, самая лучшая! Моя! Моя самая лучшая девочка на свете! — он прильнул к её губам, ощущая вкус пресной воды и ещё чего-то неуловимо-прекрасного, нежного, настолько нежного и прекрасного, что у него почти «снесло» голову, — как же я люблю тебя! — шептал он горячечно, исступлённо, точно в бреду. Она затрепетала в его объятьях, то замирая, то вздрагивая от необыкновенных ощущений — жаркие, страстные поцелуи в воде. Он обнимающий её и прижимающий к сердцу так крепко, что она слышала тревожный стук его сердца.
— Тук-тук, тук-тук, тук-тук! — прошептала она, закрыв глаза и пытаясь запомнить навсегда звук его сердца, вкус его поцелуев, запомнить чуть жестковатые на ощупь его волосы, его слова.
— О чём ты, Марго? — шептал он, зарывшись лицом в её волосы.
— Так стучит твоё сердце! Повтори ещё! — голос её звучал неестественно, приглушённо. А ей хотелось набрать полную грудь воздуха и закричать, что было сил: «Ты, правда, любишь меня? Да?» Но вместо этого, она прошептала, — ну, пожалуйста, повтори ещё!
— Как же я люблю тебя, Марго! Моя крошка! Моя девочка!
— Нашли место, где обжиматься!
Они оглянулись — нескладная долговязая фигура стояла у самой кромки воды.
— Снова ты! — поморщился Максим, — последнее время ты очень часто встречаешься у нас на пути, — своих дел нет?
— Хотел искупаться, а вы тут голубятню устроили! Чё других мест нет?
— Тебя не спросили! Тебя Милая ждёт! — Максим так выразительно махнул рукой, что Максимилиан обернулся, ожидая увидеть Милку у себя за спиной.
— Чё сочинять-то! — Максимилиан сел на берег, снял шорты, футболку, разбежался и нырнул в воду в нескольких метрах от Риты с Максимом, обдав их брызгами.
— Обязательно надо всё испортить! — проворчал Максим, — поплыли, Марго? Чуть-чуть поплаваем и будем выходить, скоро тихий час закончится.
Она кивнула и заскользила по прозрачной воде, подставляя обжигающему солнцу лицо и щуря глаза от ослепительного света. Максим плыл рядом, контролируя её, готовый прийти на помощь в любую минуту. Максимилиан, громко фыркая, проплыл совсем близко от них, покосился в сторону Марго: «Чё она нашла в нём?», вышел на берег, натянул шорты на мокрые плавки, отчего у него мгновенно промокли шорты.
— Я ушёл! Меня ждёт моя милая! — прокричал он громко, ожидая какой эффект произведут его слова.
— Давно пора! — отмахнулся Максим.
Они поплавали ещё немного.
— Пора выходить? — Рита перевернулась на спину, запрокинула голову, покачиваясь на поверхности воды, — смотри какое небо! Голубое! Ни одного облачка!
— Что смотреть на небо, когда рядом со мной ты! Какое мне до него дело!
— Максим, пора выходить!
— Да, Марго, пора! Чуть обсохнем и будем возвращаться.
Они вышли на берег, растянулись на ярко-зелёной приветливо шуршащей траве. Она легла на живот, подставляя лучам солнца бархатистую кожу. Он облокотился и, полулёжа, любовался на очертания её юного нежного тела.
— О! Марго, Марго! Ты сводишь меня с ума! Я же не могу ни чём и ни о ком думать, кроме тебя! Везде ты! Ты! Ты!
Она всхлипнула или вздохнула:
— Правда? — прошептала она.
— Ну, конечно же, правда! И ты это знаешь!
