Любовь не предлагать - Алекс Коваль
Я напрягаюсь и прячу взгляд в кружке.
И сюда забрался этот выскочка!
– Кстати, о нем, – говорит Яр жене, я напрягаю слух. – Образцов рассказал по большому секрету, что нашего парня хотят увезти за океан.
А теперь я вскидываю взгляд, уставившись во все глаза на Ярика. Благо, он смотрит на жену и моего позорно щенячьего взора не замечает.
– Правда? – удивленно переспрашивает сестренка. – Оу, это же классно, я полагаю?
– Да, – кивает Яр, мимоходом оглядываясь на меня, – деньги, перспективы. Жаль, конечно, для нашей связки отъезд Арса станет огромной потерей. Но для него как для спортсмена – это крутой шанс снова заявить о себе.
– Думаешь, согласится? – вылетает предательски заинтересованное из моего рта, который я не успеваю вовремя заткнуть чаем.
– Думаю, да, – пожимает плечами Яр. – Объективно я не вижу ни одной причины, по которой он мог бы отказаться. Пока есть возможность, надо за нее хвататься.
– Ну-у, – тянет Ава, – по сути, в России его ничего не держит, так что…
Ага…
Ничего…
Абсолютно, совершенно ни-че-го.
Ох, что-то так в груди щемить начало. Перебор с кислотой в чае, наверное.
После вскользь брошенных Яриком новостей о Бесе разговор как-то не клеится. Все будто бы малость поникли, а общая атмосфера беззаботных семейных посиделок оказалась отравлена легкой грустинкой. А может, это от меня?.. От меня отдает грустью и унынием, потому что, мягко говоря, новость свалилась на мою голову, словно снег в июле.
Хотя она вообще не должна была меня волновать…
Просидев в гостях у сестры еще час, в начале десятого я вызвала такси и, на прощание стиснув в объятиях каждого члена семейства Ремизовых, вышла из дома, окунувшись в вечернюю мартовскую прохладу. Зябко поежилась. Приложение показывало, что машина подъедет только через десять минут. Поэтому я приземлила свою пятую точку на все те же несчастные качели и задумалась.
Почему возможный отъезд Бессонова меня так… расстроил?
А он расстроил – это факт. Не могу же я отрицать очевидное!
Он ведь совершенно мне не нравится. Да? Да! Как мужчина и потенциальный партнер по жизни он мне не интересен. Мне нравится только его член и выдающиеся постельные таланты. Объективно – он в этом хорош. И кроме секса мне от него ничего и не нужно. Правильно? Правильно. Собственно, его мне Арсений и предлагал…
Господи!
Чешу ноготком кончик носа.
Ну что я теряю, в самом деле? Мы взрослые люди! Я хочу его. Он хочет меня. Это ясно как белый день. У нас осталось от силы два месяца на то, чтобы вдоволь затрахать друг друга. Всего два! А это, на минуточку, всего шестьдесят дней. Или тысяча четыреста сорок часов, из которых львиную долю можно сразу отбросить на сон и тренировки Арса. Итого? Суммарно у нас даже месяца нет друг на друга! Это очень, очень маленький срок, за который я однозначно не успею в него влюбиться. Следовательно – мое сердце не под угрозой.
И даже все мои отговорки про общую компанию и вероятные пересечения в будущем в данный момент потеряли свою актуальность! Потому что он уедет. Как пить дать свинтит за океан, потому что от таких предложений не отказываются. Подпишет контракт и улетит. Проведет там два, а то и три феноменальных сезона на закате карьеры. Встретит какую-нибудь расфуфыренную журналистку. Без памяти втрескается и будет уже ей одной до самой пенсии дарить крышесносные оргазмы. А я? Так и останусь вариться в своих сомнениях, упустив свой шанс оторваться на полную катушку.
Так и… какого хрена, Марта?!
Я так резко подскакиваю с качелей, что на секунду аж темнеет в глазах.
Хренушки!
Тянусь к телефону. В этот момент во двор заруливает мое такси. Я решительно забираюсь в машину и попутно открываю диалог с Бессоновым. Водитель трогается, я бегаю глазами по нашей с хоккеюгой последней переписке.
Была не была!
Мои пальцы мелко подрагивают, порхая над буквами на экране, когда я набираю:
Марта: Привет…
Нет, стираю.
Марта: Куда пропал…
Тоже не то. Снова стираю.
Марта: Какие планы на вечер, Бессонов?
Детский сад, Фомина!
– Пуф! – выпускаю воздух сквозь сжатые зубы.
Давай, Марта, ты же знаешь стопроцентный крючок, на который эта рыбка клюнет!
Разозлившись на собственную робость, пишу прямо:
Марта: Как насчет потрахаться?
Перечитываю и отправляю, пока не спасовала.
Божечки, что я делаю…
Что. Я. Делаю?!
Удивительно, что ответ прилетает настолько быстро, что я не успеваю отсчитать даже десяти ударов собственного сердца. Телефон тренькает в моей ладони. Я читаю:
Привет из преисподней: Эффектное появление спустя неделю тишины, Царица
Кусаю губы, пряча улыбку.
Марта: Эффектно появляться – моя короночка
Привет из преисподней: Играть на нервах, очевидно, тоже
Марта: Бедный мальчик Арсений уже готов капитулировать? Быстро же ты сдался. А я-то думала, что хоккеисты – парни выносливые
Привет из преисподней: Ты путаешь физическую и психологическую выносливость, Обезьянка. Второе лично у меня с твоим появлением начало хромать на обе ноги
На обращении «Обезьянка» у меня нервно дергается глаз. Однако, стиснув челюсти, я благополучно спускаю чемпиону эту вольность на тормозах. Заломив бровь, снова перечитываю его сообщение и с вызовом набиваю:
Марта: Это значит нет?
Привет из преисподней: А ты готова обговорить нюансы сразу?
Марта: Нюансы?
Привет из преисподней: Этот счастливый «трахательный» билет дает мне право единоразового входа или это безлимитный абонемент, скажем… на два месяца?
Я хмыкаю. Шустрый. И, как всегда, в своем прямолинейно-пошлом репертуаре. По рукам разбегаются мурашки, а узел внизу живота затягивается все плотнее и плотнее. Ощущение, что между нами намечается что-то донельзя интимное и запретное, будоражит кровь. Я закидываю ногу на ногу в нелепой попытке заглушить нарастающую пустоту и пишу:
Марта: Месяц. Для начала предлагаю сойтись на сроке в месяц
Привет из преисподней: Ну, только если «для начала»
Марта: Еще вопросы?
Привет из преисподней: Последний. У тебя или у меня?.
Я провожу кончиком языка по губам. В волнении растираю ладошкой шею и набираю:
Марта: Буду у тебя через час.
Чисто в теории за час я успею добраться до дома, погулять с Питти и доехать до Бессонова. Делаю глубокий вдох и отправляю, откидываясь затылком на подголовник.
Месяц.
Никто не узнает.
Закрываю глаза, по губам растекается шальная улыбка. Кожа от макушки до пят буквально начинает гореть от предвкушения. Дьявол! Он не Бессонов. Он
