Подари мне ребенка - Инна Инфинити
- Я хочу их с тобой.
- Имея на стороне ребёнка, который будет на неделю старше нашего? Серьёзно?
Сергей обреченно проводит ладонью по волосам. На его лице снова отчаяние. И теперь я понимаю, почему все последнее время Холод был, словно в трауре. Ах вот оно что, оказывается. Илона беременна. И забеременела раньше меня. То есть, получается, это я та стерва, которая влезла в чужие отношения.
И от этого мне становится ещё хуже.
- Таня, она намеренно проколола презервативы и сама призналась мне в этом. Целью Илоны было, чтобы я на ней женился. Но я сказал, что этого не будет.
С каждой секундой мне становится все невыносимее. Слезы дерут горло и жгут глаза, нет больше сил их сдерживать. Что мне толку от того, что Сергей не виноват, если факт есть факт - у него будет другой ребёнок? Мне с этим как теперь жить?
- Я не знаю, зачем ты мне все это объясняешь. Твоя личная жизнь меня не касается. Мы договаривались только о совместном ребёнке. Больше мы друг другу ничего не должны.
Я чувствую, как у меня дрожит губа. Как же это все вынести и не умереть от боли? Другой ребёнок… Первый. А наш, значит, второй. И вот это его: «Таня, хочу с тобой быть». Звучит как насмешка.
- Ты меня не простишь? - спрашивает с отчаянием.
- За что мне тебя прощать? Ты же не виноват, что Илона так поступила. А даже если виноват, то всё равно ничего мне не обещал. У тебя может быть сколько угодно детей от других женщин.
Мамочки, почему же так больно? От одной только мысли, что у Сергея может быть «сколько угодно детей от других женщин» жить не хочется. Мне тяжело стоять, поэтому я приваливаюсь бедром к столу и хватаюсь за него рукой, вонзая ногти в деревянное покрытие.
Ещё полчаса назад я была так счастлива…. А сейчас я самая несчастная девушка в мире.
- Я не хочу детей от других женщин. Я хочу детей только от тебя. Но так вышло, что другая женщина забеременела, и я не могу это исправить. Прости меня, если можешь.
- Я уже сказала, что мне тебя не за что прощать. Ты ни в чем передо мной не провинился. Тем более тот ребёнок был зачат раньше нашего, так что это я влезла в твои отношения с Илоной, - на последней фразе горько хмыкаю.
- Ты никуда не влезала, потому что ничего серьёзного у меня с ней не было.
- Это не важно.
- Важно.
Все, я больше не могу. Ещё совсем чуть-чуть, одна капля - и я взорвусь слезами. Не хочу при Холоде. Не хочу, чтобы утешал меня.
- Серёж, уже поздно, я устала сегодня. Спасибо, что поделился новостями своей личной жизни, но делать это было необязательно. Ты свободный человек и ничего мне не должен.
- Тань, - снова берет мою руку, а я снова ее выдергиваю.
- Мне больше нечего тебе сказать, Серёж.
- Ты ничего не ответила на мои слова о том, что я хочу быть с тобой.
- Разве? По-моему, я ясно сказала, что между нами невозможны отношения.
- Почему?
- Потому что я не верю, что ты способен на моногамные отношения.
И потому что от тебя беременна другая женщина.
- Я докажу тебе, что способен.
Мотаю головой.
- Не надо. Доказывай кому-нибудь другому. Всё, Серёж, уходи. Я хочу спать.
Холод обреченно вздыхает. Смотрит на меня пару секунд с тоской в глазах, а потом молча уходит из кухни. Через пару минут за ним захлопывается входная дверь. Вот теперь можно дать волю слезам.
У него будет ребёнок от другой женщины….
Глава 33. Война на двадцать лет
Сергей
Илона не намерена оставлять меня в покое. Судя по тону сообщений, токсикоз ей вылечили.
«Ты заберёшь меня из больницы?»
«Почему бы тебе не попросить об этом родителей, двух сестёр или других родственников?»
«Это твой ребёнок»
Я уже предчувствую эти манипуляции на протяжении следующих лет так двадцати. И ведь не возразишь ничего на заявление «Это твой ребёнок». Мой.… И я ему должен. Но только ему. Не Илоне. Поэтому буду четко разграничивать, когда помощь нужна ребёнку, а когда - его матери.
Илона оказалась в больнице из-за токсикоза, а он в свою очередь из-за беременности, поэтому, да, я должен ее забрать. Но если бы стерва загремела в больницу по каким-то своим делам, не связанным с ребёнком, то я бы категорически отказал.
От одного взгляда на Илону меня воротить начинает. Сейчас даже представить дико, что эта девушка когда-то была мне симпатична. Молча беру у нее две небольшие сумки вещей и кладу на заднее сиденье машины. Илона садится на переднее. Ладно, всего-то полчаса потерпеть в ее обществе.
- Ты не спросишь, что говорили врачи?
Завожу мотор и еду к шлагбауму на выезде из больницы.
- Судя по тому, что к тебе вернулась стервозность, с тобой и ребёнком всё хорошо.
На физиономии Илоны больше нет и тени плохого самочувствия. Щеки не бледные, а румяные, глаза не потухшие, а полны решительности. Илона даже накрасилась к выписке. На веках длинные чёрные стрелки, на губах красная помада.
- Что показал анализ ДНК? - спрашивает.
Стискиваю руль.
- Что ты беременна от меня.
- Как ты вообще мог сомневаться? - хмыкает.
- Я не сомневался, а надеялся. Надежда умирает последней.
- И всё-таки умерла.
Молча веду автомобиль, сконцентрировавшись только на дороге. Илона ёрзает на соседнем сиденье. Ей будто неймется. Я вижу боковым зрением, как ее распирает из-за моего безразличия и отстраненности.
- За все время, что я была в больнице, ты ни разу не поинтересовался моим самочувствием! - наконец-то взрывается негодованием. Аж целых десять минут терпела. - Ни разу не позвонил, не написал!
- Потому что меня не интересует твоё самочувствие.
- Это твой ребёнок!
- Ребёнок мой, - киваю. - И когда он родится, я буду интересоваться его самочувствием, а твоё, - делаю акцент на этом слове, - самочувствие мне не интересно.
- Сейчас мое самочувствие и самочувствие ребёнка - это одно и то же.
- Нет. У ребёнка может
