Онлайн - связь - Аля Алая
— Помню, тебе нельзя глютен, — Давид с серьезным видом достает официанта, а я кусаю губы. Вот так же в прошлый раз делал Захар. Они оба заботливые, Давид свободен. Только почему, как назло, меня к нему не тянет совсем?
— И долго ты собираешься заниматься канцтоварами? — официант наливает вино нам обоим и удаляется. Давид пробует и предлагает мне: — Очень хорошее.
— Действительно, — отпиваю пару глотков, — обожаю эти фруктовые нотки.
— Мне тоже нравятся. Но я могу позволить себе совсем немного, еще за руль.
— Канцтовары, значит, — я откашливаюсь. — Не могу сказать, что мечтала заниматься ими всю жизнь. Но и что мне скучно, тоже не скажу. Мне нравится процесс, — Давид прячет улыбку, и я смеюсь, — реально. Люблю работать в коллективе, мне интересно со сложными клиентами. Меня не пугает рутина с отчетами и бумагами. Только не люблю оформлять все документально. Вот если бы чисто на компьютере — был бы класс.
— То есть ты конторская крыса и не стыдишься этого?
— Да, — повинно киваю, — ты меня раскусил. Правда, мне хотелось бы работать по профилю — в экономическом отделе.
— Скучно, Вера, — Давид расслабленно откидывается на стуле и наклоняет немного голову, — полагаю, тебе просто нужно попробовать жизнь на вкус, и ты передумаешь.
— На какой вкус?
— Сноубординг в Альпах или ныряние с акулами в тихом океане. На худой конец, ночные гонки.
— Я жуткая трусиха, — вздыхаю и пытаюсь не обращать внимания на то, что Захар опять сверлит меня взглядом. Он совсем не прячется, и будет неприлично, если Давид заметит, — к тому же, горы и океан далеко.
— Дело в том, что ты не рассматриваешь варианты, — Давид подается ближе, и его ладонь накрывает мою. — Лишняя скромность ни к чему, Вера. Ты мне нравишься и видишь это.
— Давид, — меня заливает краской.
— Вера, — он усмехается и разворачивает мою ладонь, осторожно проводя пальцами по ее внутренней стороне, — просто подумай над моими словами.
— Хорошо, — забираю свою ладонь и хватаюсь за спасительный бокал. Делаю пару небольших глотков, — ты меня смущаешь.
— Не вижу в этом ничего плохого, — мы принимаемся за еду, и я старательно выбираю новую тему для разговора. О себе больше не хочется, поэтому я много расспрашиваю Давида. Он увлеченно рассказывает, где побывал, как много путешествовал в последние годы. Что жизнь теперь кажется ему пресноватой. Многое приелось.
— Моя бабушка сказала бы, что ты бесишься с жиру, — смеюсь на его последнем пассаже, — прости, но люди часто за всю жизнь столько не видят и не испытывают, сколько ты за год.
— Их проблема, — фыркает он, — не нужно лениться. Работай — и свернешь горы.
— Наверное, — сдержанно улыбаюсь. Я с его словами не очень согласна. Мне кажется, дело в данных нам талантах. В том, насколько мы пробивные от природы. А еще важно иногда просто оказаться в нужном месте или встретить нужного человека. Будь я смелее и беспринципнее — встреча с Давидом могла бы оказаться судьбоносной для меня. Но я не Аня и не Адель. Не умею так просто. Мне глупо хочется чувств и еще как-то побороть собственные комплексы и страхи. Встретить хорошего правильного парня, который сможет пробиться через мою ледяную броню и волшебным поцелуем освободить робкую девочку Веру… — Я отойду, — поднимаюсь и направляюсь в дамскую комнату на первом этаже.
Немного перевожу дух и обмахиваюсь бумажным полотенцем. Промакиваю лицо и грудь мокрыми ладонями. Сегодня мне с Давидом намного сложнее. Возможно, все дело в напряжении из-за присутствия Захара. А может быть, в реально противоположных взглядах на многое. И еще в открытом интересе Давида. Мне некомфортно.
Убедив себя, что еще пару часов у меня получится поизображать веселье и интерес, я возвращаюсь обратно. На этот раз Захар увлеченно разговаривает с кем-то из своих друзей и на меня внимания не обращает. Странно, что мужчины, сидящие с ним за столом, с девушками, а он один. Наверное, Яне сейчас просто не до светских выходов, ведь отец до сих пор в больнице.
И как, интересно, у них все решилось между собой? Захар, получается, ее отца уволил, а своих сотрудниц поддержал. Смогут ли они после такого действительно быть вместе и пожениться?
Добираюсь до столика, где сидит Давид и смотрит что-то в своем смартфоне, и тихо присаживаюсь. Он откладывает гаджет и опять сосредотачивается на мне. Рассказываю ему о родителях, он о своих совсем мало. Оба умерли, когда он был ребенком, и его воспитывал крестный. О нем Давид говорит без особого восторга, поскольку вся его жизнь прошла в закрытой школе, затем в университете и общежитии. Дома он не бывал. Таким образом, воспитанием это можно назвать чисто номинально.
В конце вечера мы собираемся, и происходит то, чего мне искренне не хотелось. Уже на выходе мы сталкиваемся с Захаром и его друзьями.
Стараюсь улыбнуться, когда встречаюсь с ним глазами, и бросаю взгляд на спасительную машину рядом.
— Привет, Вера, — он подступает ближе и холодно рассматривает парня рядом со мной.
Давид уверенно кладет ладонь мне на талию и тянет к себе. В его довольно резком движении чувствуется ревность и собственнические нотки.
— Привет, — мечусь взглядом между двумя мужчинами. — Давид, это мой начальник Захар Петрович.
— Захар, — Лелес поправляет меня с усмешкой.
— Захар, это Давид, мой… — и тут мне хотелось сказать правду. Сосед. Но Давид решил иначе…
— Парень, — говорит он сдержанно и подает Лелесу руку. Рукопожатие занимает чуть больше времени, чем нужно, пока мужчины сверлят друг друга глазами и меряются чем-то, только им самим ведомым. Я переминаюсь с ноги на ногу и осторожно рассматриваю друзей Захара, которые в свою очередь бросают очень заинтересованные взгляды на Давида и меня. Это дополнительно смущает. — Рад знакомству. Едем домой, Вера.
— Поехали, — зачем-то прячу взгляд от Захара. Опять двусмысленность, и мне это не нравится. Живем-то
