Все будет по-другому - Марина Зимняя
Мне все же удается уложить дочку на диване. Она бурчит, капризничает, говорит, что все равно не уснет без Бублика. Но, тем не менее, в скором времени засыпает. За окном уже брезжит рассвет. Дворники начинают мести территорию двора, противно скребя пластиковыми метлами по асфальту. Береза напротив окна почти полностью облетела, ее ветки тихонько шевелит ветерок.
- Ты тоже приляг отдохни, совсем не спала. Так нельзя… - Иван обнимает меня со спины. По моим щекам вновь начинают бежать слезы.
- Я все равно не усну, - шепчу еле слышно.
- Надо, - шепчет он за моей спиной.
- Можно мы завтра побудем у тебя? А в воскресенье я займусь похоронами. Его не отдадут раньше понедельника...
- Зачем ты спрашиваешь?
- Я не смогу находится там сейчас, - слезы продолжают катиться тяжелыми каплями. Бегут по щекам, по подбородку и шее. Убегают за ворот теплого махрового халата.
- Я же говорил тебе, что вы можете переехать ко мне в любой момент. Скажешь, и я в тот же день перевезу ваши вещи.
- Вань… Я пока не готова.
- Я не настаиваю.
Его подбородок касается моей макушки. Руки крепко обнимают мое обмякшее тело. Я совершенно без сил…
Сегодня я забыла важные документы дома. Пришлось в обеденный перерыв вызывать такси и ехать за ними. На понедельник была намечена сделка, а пакет документов оказался не готов. Моя рассеянность в последнее время может сыграть со мной злую шутку и лишить меня работы. Не хотелось бы подводить Олега. Он и так во всем и всегда идет мне на встречу. Слишком часто я опаздываю, отпрашиваюсь и болею. Точнее болеет Аленка, а мне приходится брать с ней больничные. Думаю, что у доброты моего начальника тоже может быть предел, и в один прекрасный день он попросит меня написать по-собственному.
Отец никак не отреагировал на мое возвращение среди дня, и я решила, что он просто спит. Закрыла квартиру, вышла из подъезда и уже была готова открыть дверцу ожидающего меня такси. Как какое-то странное предчувствие кольнуло сердце. Тревога моментально сковала по рукам и ногам, и я решила вернуться и проверить его.
Резкий скачек сахара в крови отправил его гипергликемическую кому. Я не знаю, сколько он пролежал так. Возможно, он умер еще ночью. И от осознания этого душа ноет и болит. Если бы я была внимательнее к нему. Если бы поинтересовалась его самочувствием вчера вечером или сегодня с утра. Нет... Я вместо этого играла с ним в молчанку. Он не желал говорить со мной. Я молчала в ответ. Он даже за стол с нами не садился. Алена раздражала его всем. Не так сидит, не так держит ложку, болтает во время еды, сутулится... Список его претензий к ней можно перечислять бесконечно.
Все… Больше он не скажет ей ни слова. Больше он не скажет ничего... Он никогда не любил меня, а если и любил, то какой-то странной, совершенно не понятной мне любовью. Я всегда мечтала о другом отце и нередко представляла тот момент, когда его не станет. Этот момент наступил, и я поняла, что вместе с ним ушла частичка меня. Небольшая, крошечная, но все же та частичка жила во мне и порою заставляла меня надеяться на то, что однажды наступит время, когда мы примиримся. Попросим друг у друга прощения за все, и забудем прошлое.
За свою жизнь я сказала ему не мало обидных и ранящих слов. Я редко оставалась в долгу, не спускала ему его упреков и замечаний, разве что только в детстве. Я много раз говорила, что я его ненавижу. Много раз одаривала ненавистными, злыми взглядами. Думала ли я когда-то, что захочу отмотать время и взять большую часть обидных слов назад…
- Он не угомонится! - Иван тянется за моим телефоном, не перестающим вибрировать от бесконечных звонков Яра. Забираю у него телефон, прочистив горло принимаю вызов.
- Диана! Меня это не устраивает. Моя дочь не будет ночевать где попало. Так не пойдет. Последний раз я привез ее в эту квартиру!
- Ярослав… У меня папа умер, - шепчу в трубку глотая очередной ком подкатывающий к горлу.
Тишина… Он молчит, и я молчу тоже.
- Прими мои соболезнования… Могу я помочь организовать похороны?
- Нет. Я сама.
- Диан… Чем я могу помочь?
- Присмотришь за Аленкой, этого будет достаточно.
22.
С каждым днем Аленка от меня все дальше и дальше. Прошло больше двух недель со дня похорон, но гнетущая атмосфера никак не рассеивается. И вроде бы понятно, что должно пройти время, чтобы все встало на круги своя. Но дни и ночи тянутся резиной, отдаляя меня от дочки. За это время она успела переболеть чем-то вирусным. Три дня Диана меня вообще к ней не подпускала, объясняя это тем, что я могу отнести ее инфекцию деду, который и так слаб здоровьем.
Он понемногу стал приходить в себя, глядя на правнучку. Я возил Аленку к нему два раза, и теперь он ждет с нетерпением третьего. Это ожидание как будто придает ему сил и заставляет бороться. Хоть всем нам давно ясно, что дни его сочтены и неизбежный конец может настать в любую минуту.
Дед всегда мечтал о дочке, потом о внучке, а когда понял, что от сына ждать еще детей бесполезно, стал надеяться на внуков. И в этом вопросе его ожидания оправдал только Юрка. Я не редко вспоминал Дианку, наблюдая за детьми Юры и Алисы. Думал о том, что и у меня мог бы быть такой пацан, когда смотрел на Серегу, только на пару месяцев старше, а может
