Гнев изгнанника - Монти Джей

Проще простого.

Я впиваюсь зубами в щеку, ноздри раздуваются, когда я встречаюсь с ней взглядом.

— Это плохо закончится. Ты ведь это понимаешь, да?

Уголки губ Сэйдж поднимаются в улыбке, она слегка пожимает плечами:

— Умоляю тебя, Джуд. Я пережила вещи и похуже. Непослушный подросток – это мелочи.

Глава 9

Комната, которая шепчет

Фи

29 августа

В моей жизни не существует спокойствия.

Она всегда наполнена каким-то хаосом. Если не из-за моих собственных поступков, то из-за моего тупого брата и близнецов Колдуэлл.

Я с грохотом хлопаю дверью машины и смотрю на неоновую вывеску в форме стрелы, торчащую над входом в мотель. Потоки бирюзового и розового света пронзают туман, освещая каждую лужу на асфальте, пока я плетусь к входной двери.

Я тихо себе сидела, занималась своими делами, смотрела фильмы, когда зазвонил телефон. Эзра никогда мне не звонит, и, боясь, что кто-то умер, я взяла трубку и услышала, что их некому отвезти домой.

Так что мне пришлось не только переодеться из пижамы с изображением Тардиса6 и надеть нормальную одежду, но и ехать в Пустошь, чтобы их забрать.

Я не смогу понять, что такое спокойный субботний вечер, пока не перееду на Марс.

Когда я открываю входную дверь, несколько объявлений о пропавших людях падают на пол, а звонок звенит звонким звуком, эхом раздающимся среди несочетающихся стульев, которые не меняли с восьмидесятых годов.

Я не думаю, что здесь что-то поменялось, включая маленький телевизор, прикрепленный к стене в холле, который трещит от помех и с трудом продолжает работать.

— Добро пожаловать в «Шепот Сосен». Вы заселяетесь или выселяетесь?

Я бросаю взгляд на потрепанную стойку администратора, за которой сидит блондинка поразительной внешности. Ее локоть согнут, подбородок опирается на ладонь, и она бездумно играет на старом компьютере.

— Мне нужно кое-кого забрать.

Трех гребаных идиотов, если быть точнее.

Она выплевывает синюю жвачку и продолжает смотреть на экран.

— Все равно придется заплатить за ночь. Пятьдесят баксов. Только наличными.

— Ладно, — фыркаю я, засунув руку в вырез короткой майки и доставая деньги, спрятанные под лифчиком.

Они принимают только наличные, чтобы не печатать квитанции, тем самым не оставляя следов от всей той незаконной деятельности в их мотеле, на которую они закрывают глаза.

— Приехала спасти Принца Разбитых Сердец от сломанной шеи?

У меня сердце упало в пятки, и я резко подняла голову.

— Что?

Теперь она смотрит на меня, полностью осознавая, кто я такая. Ее круглые щеки становятся ярко-розовыми, когда я хмурю брови, и моя злость вырывается наружу, отражаясь на моем лице.

— Твой брат. Он… — заикается она, указывая рукой на холл. — Он всю ночь обещал прыгнуть в бассейн с балкона.

Я чувствую, как напряжение в плечах спадает, а глаза начинают закатываться. Конечно, блять, обещал. Старшему из Ван Доренов не грозит смерть, только глупость. Как обычно.

— Спасибо, что предупредила… — я улыбаюсь, глядя на ее бейджик. — Эвер. Милое имя.

Я кладу деньги на деревянную стойку и подталкиваю их к ней.

— О, спасибо, — она смеется и заправляет прядь почти белых волос за ухо. — Приятного пребывания.

Поблагодарив ее, я направляюсь по коридору. Когда ты достаточно раз пробираешься по этой дыре в пьяном виде, то трезвым это делать куда легче.

Пол под моими ботинками неровный, плитка потрескалась и раскололась. По спине бежит холодок, когда тени танцуют по грязным, отклеивающимся обоям. Каждый раз, когда я прихожу сюда, я не могу не думать о том, для скольких людей это место стало последним воспоминанием, о том, что вся их жизнь застыла в этом пережитке восьмидесятых на обочине пустынной дороги.

После того как штат проложил новую трассу, из-за снижения трафика «Шепет Сосен» стал незаметным. Он перестал быть мотелем и превратился в кладбище.

Владелец не заботится ни о новых клиентах, ни о правилах города. Ему все равно, насколько развратны вечеринки, насколько сильны наркотики или насколько жестоки убийства, главное, чтобы он получил свою долю.

Мы устраиваем здесь вечеринки, сеем хаос, но все знают золотое правило.

Остался на ночь – проснулся мертвым.

Открыв тяжелую металлическую дверь в конце коридора, я сразу почувствовала изменение атмосферы. В отличие от умирающего вестибюля, внутренний двор бурлил жизнью.

Это были опьяняющие, грязные, наполненные адреналином беспорядки. Единственное хорошее в Уэст Тринити Фолс. Зуд под кожей усиливался, прося почесать его, найти тупой предмет и устроить беспорядки.

Но я не могу, потому что сегодня я в роли няньки, и я бы соврала, если бы сказала, что меня это не расстраивает.

Выйдя из двери, я с трудом сдерживаю стон. Никто из них не отвечает на звонки, так что искать их – это как собирать гребаные камни бесконечности.

Я машу рукой местным жителям Пондероза Спрингс, развалившимся под потрепанными зонтиками, и спрашиваю некоторых из них, не видели ли они кого-нибудь из моих ребят. Что, конечно, глупо, потому что все настолько пьяны, что вряд ли понимают, где находятся.

Остановившись у края бассейна, я оглядываю его U-образную форму. Перед глазами мелькают размытые фигуры и мигающие огни, все вокруг наполнено безрассудной раскованностью, а в воздухе пахнет сексом и марихуаной.

Мне нужно закурить косяк. Я слишком трезвая для этого дерьма.

Крики из бассейна привлекают мое внимание. Девушки, купающиеся в неровном неоновом свете, дергают друг друга за топы в воде. С балконов второго этажа раздаются резкие свистки, возбужденные парни, наклонившись над ржавыми перилами, подбадривают их.

Когда я смотрю через прямоугольный бассейн, я выигрываю джекпот. Или частичный джекпот.

Эзра Колдуэлл сидит под искусственной пальмой, с косяком в зубах, прислонившись к пластиковому стволу дерева, с закрытыми глазами, погруженный в свой маленький мир. Я должна была догадаться, что он будет там, где меньше всего людей.

Я несколько раз зову его по имени, но он не шевелится, просто сидит, окутанный розовым неоновым светом, выпуская облако дыма. Только когда я подхожу и пинаю его черные армейские ботинки, его темные глаза резко открываются.

Красные от слез и блестящие, как всегда.

— Фи?

— Нет, чертов пасхальный кролик, — кричу я, заглушая музыку, и делаю шаг назад, когда он встает. — Что, черт возьми, случилось, Эз?

— Я недавно закончил выступать в «Роще». Рейн должен был забрать