Убит тобой (СИ) - Семакова Татьяна

– Есть шоколадная медалька? Я все раздал.

– Аж места в морге закончились, – бурчит Мирон.

– Доказать, что не верблюд, нечем. Дальше что? – равнодушно спрашивает Дмитрий и показательно зевает, широко открыв рот.

– Давно за нами катаешь? – спрашивает Тихон.

– Давно, – уже без иронии отвечает Дмитрий. – С того дня, как вы разнюхивали в отеле. Я там был ровно с той же целью.

– Почему я тебя не засек?

Дмитрий лукаво ухмыляется, но говорит без гонора:

– Тачки меняю. Одалживаю простенькие, которые вскрыть легко. И не еду туда, где можно спалиться. Сюда, например. Или в поселок сегодня. Ждал на объездной.

– И какой в этом смысл? – приподнимает брови Тихон.

– Когда из информации только труп друга на пороге, смысл есть в любом телодвижении, – отвечает Дмитрий хмуро.

– С начала, – направляет диалог Тихон.

– Ночь почти, звонит Макс. Психует, что Анфиса его носом в лужу потыкала и тобой прикрылась. Я рекомендовал сваливать, но его за живое задело, типа, у самой рыльце в пушку, но хватает наглости вякать. В общем-то, можно понять. Обоих, – добавляет Дмитрий, покосившись на меня. – Я не осуждаю, если что, – говорит он уже мне. – Сам не знаю, как поступил бы на твоем месте.

– Дальше, – поторапливает его Тихон.

– Дальше он сообщил, что планирует весело провести время на даче и предупредил, чтобы я не совался. Следующим днем позвонил, сказал, есть новости, нужна будет помощь, но это не по телефону. Договорились на следующий день встретится в шинке. Ждал его до вечера, поехал в дом, а он там лежит у распахнутой двери. Рядом за каким-то хуем одеяло… в него и замотал. Как собаку друга похоронил, поехал в отель. Жалом поводил, смотрю – менты шарят. Дождался, когда охрана на пересменку пойдет, выловил одного, он и рассказал, что Карелина в номере грохнули, отсюда суета.

– Знакомый? – уточняет Тихон.

– Нет, просто покурили, потрындели. Закосил под любопытного.

– Я думала это ты ему звонил, – бормочу я задумчиво.

– Ему звонили? – хватается Дмитрий за соломинку. – Когда? Что сказали?

– Вечером, прямо перед тем, как в дом пришли убийцы, – отвечаю я. – И сообщили, что Тихона из номера вынесли. А он сказал, что все еще на даче… то есть, кто-то знал, что мы там. Помимо тебя.

– Или в обоих случаях это был он, – хмыкает Мирон.

– Нахрена мне его убивать? – огрызается Дмитрий. – Нахрена мне убивать его именно там и именно так? – начинает он злиться. – Я не знаю, что у вас за дерьмо происходит, но со мной оно никак не связано, ясно? Я уже пять лет ни во что не ввязываюсь. Макс – два. Надо было свести эту хероту, гребаное клеймо… не было бы ее – у вас бы даже вопроса не возникло.

– Но она есть. Милая лисичка, кстати, – ухмыляется Мирон. – Расскажи подробнее откуда она у тебя, страсть как интересно.

– Сначала вы, – встает в позу Дмитрий.

– Пойдем в дом, – вздыхаю я. – Картошки успею нажарить.

Предложение принимается безоговорочно. Мужчины устраиваются за столом, я занимаюсь поздним ужином, Васька выбирает себе в качестве лежанки ноги Тихона, пока он, машинально поглаживая его, начинает длинный пересказ. К моменту, когда он замолкает, на столе уже пышет жаром румяная картошечка, исходит соками овощной салатик, а Василий пытается дотянуться лапкой до горки разогретого шашлыка.

– Ебаный пиздец, – на выдохе бормочет Дмитрий, и это первое, что он произносит в доме.

– Согласен, – крякает Мирон, хватая вилку.

– Точнее не скажешь, – мрачно подтверждает Тихон и кладет Ваське кусок мяса на пол.

– Развяжите ему руки, – шепчу я Тихону. Он скашивает на меня хмурый взгляд, а я шикаю: – Или я его покормлю.

– А ты умеешь уговаривать, – бурчит он недовольно и встает. Берет кухонный нож и разрезает пластиковую стяжку на руках Дмитрия. – Без резких движений, – предупреждает он Дмитрия стальным тоном.

Едим молча и быстро. Вроде никто особенно не торопится, но на столе уже через десять минут не остается ничего съестного.

– Картофан отменный, хозяйка, – хвалит Дмитрий.

– Спасибо, – благодарит Тихон, а я быстро вытираю рот ладонью и подставляю губы под поцелуй. Тихон заметно смягчается, на его губах появляется улыбка, а из уголков глаз солнечными лучами вытягиваются морщинки. После короткого поцелуя говорит: – Принесу десерт из машины.

Тихон поднимается и выходит, а Мирон сыто потягивается, подмигивает мне и начинает убирать со стола. И это – лучший комплимент без слов.

– Пожалуйста, расскажи о татуировках, – прошу я Дмитрия, когда возвращается Тихон с пакетом и новой стяжкой. – Они что-то значат?

– Вообще, нет, – отвечает Дмитрий, снимая кожанку. Смотрит на свое запястье и морщится. – Сам выбираешь, из хищников. Ну и понятно, если сейфы вскрывать не умеешь – бурого набивать не станешь. Когда-то это казалось крутым.

– Красивая, – пожимаю я плечами, – если видеть только картинку. Это ведь принадлежность к какой-то группировке, я правильно поняла?

– Да, – неохотно отвечает Дмитрий. – Есть один мужик, погоняло Сабур. Единственный, кто дает аванс в счет выполнения поручений в будущем. Есть какие-то навыки – считай, повезло, разнарядка будет по профилю. Хату там вскрыть, тачку угнать и тому подобное. Нет навыков – отправляет на всякое дерьмо. С каким запросом пришел – столько и будешь пахать. Условно, взял пятнадцать мультов на жизнь, считай, в кабале лет на десять.

– Только долбоеб согласится на такое, – грубо комментирует Мирон. – Фактически, загнать себя в рабство.

– Иди-ка ты на хуй, золотой мальчик, – с пренебрежением отвечает ему Дмитрий. – У тебя наверняка все было. Полный фарш. Родители, близкие, которые за тебя жопу порвут, достаток, образование. А мы с Максом со столов в кафе объедки воровали лет до пятнадцати, пока к Сабуру не прибились.

– Пожалуйста, не ругайтесь, – морщусь я. – Объясни мне, зачем идти на такое?

– Затем, что иногда бабки нужны здесь и сейчас, – резко отвечает Дмитрий. – На жратву, на угол, когда морозы лупить начинают.

– Не заводись, – прошу мягко, глядя ему в глаза. – И я спрашиваю не об этом. Мирон правильно сказал, это рабство. Ну, купил ты себе квартиру, машину, долг отдал, не знаю… пашешь на этого Сабура. А жить на что?

– Доплачивает, – сквозь зубы отвечает Дмитрий. Играет желваками, утихомиривая раздражение, снова начинает говорить: – И нормально так. То есть, бабки сразу получаешь, грубо говоря, двадцать процентов от всех будущих заказов, и оставшиеся восемьдесят с каждого после выполнения. Сам выбираешь соотношение.

– Чем Максим занимался? – спрашиваю очень тихо и отвожу взгляд.

– Макс умел только трындеть, – хмыкает Дима и с улыбкой качает головой. – Так что в основном посылали либо баранку крутить, либо отвлекать от основного действа. Я тачки угонял.

– А сейчас?

– Сеть шинок и автосервис. Нормально выходит.

– Выбился, значит? – улыбаюсь я.

– Выбился. И Макса пристроил, он первоклассно клиентов окучивает. Окучивал… – поправляется Дмитрий и опускает взгляд, а у меня на глазах невольно наворачиваются слезы.

– Он хотел сказать тебе, что аборт я не делала, – говорю я со слышимой дрожью. Плотно смыкаю губы и жду, когда немного попустит. – Я потеряла ребенка, Дим.

– Вот мразь, – неожиданно рычит Дмитрий. Я вскидываю брови, а он поясняет: – Сабур, тварь. И откуда только узнал?

– О чем ты? – спрашиваю я напряженно.

– Нельзя нам было семью иметь. Ни жен, ни детей. Каралось жестко. Как это случилось? Избили?

– Эм… нет. Я вообще не уверена, что это связано. Если бы деньги не украли… да и это не вписывается, для этого Сабура, наверное, копейки.

– Так, не тараторь, – морщится Дмитрий, и я раскладываю все по полочкам. – На Сабура не похоже, – хмурится он, когда я заканчиваю. – Он бы устроил показательную порку. Надо разбираться.

– Максим сказал, что дом его, – отмечаю вскользь.

– Его, Анфис. Не врал. Вместе выбирали, подальше от глаз. Чтобы могла приезжать с мелким, ну и он тоже, пока ошейник не снимет. Недолго оставалось…