Апельсинки для Осинкина (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева
— Да вот спросить пришел, — проговорил Федор, покачав головой. — Не наигралась ты еще с городским докторишкой?
— Что?! — вспыхнула я. От Грибова я сразу не ждала ничего хорошего, но это явный перебор. — Пошел бы ты, Федя… Домой!
Развернулась, намереваясь уйти.
Надо же, Грибов уже и справки об Андрее навел, узнал о его работе.
— Стой! — выкрикнул Федор мне вслед. — Я же люблю тебя, дура. Тянет меня к тебе, понимаешь?
Нет. Я не понимала и понимать не собиралась. Неужели он действительно думал, что подобное признание заставит меня проникнуться ответными чувствами? Разве так признаются в любви?
— Ага, заметила, — сказала я, стоя уже на крыльце дома. Чем больше расстояние между мной и Грибовым, тем лучше. — Когда ты чуть не придушил меня в объятиях.
— Так это я любя, — остался верным себе Грибов. А потом добавил с таким видом, словно оказывал великую милость: — Я тебе брак предлагаю. Не то, что эти твои гости. Поиграются и бросят одну. А я не такой, Эля.
Да уж, действительно. До Андрея и Тима Грибову как до луны.
— Нет! — решительно выпалила я. — На все твои предложения разом. Замуж я за тебя не выйду и разговаривать нам больше не о чем.
Федор нахмурился и сжал кулаки. Отказа он явно не ожидал, потому сейчас смотрел на меня так, точно увидел привидение.
— Ты бы хоть подумала для приличия, — заявил обиженно. — Зачем сразу отказываться?
— Не о чем мне думать, — устало произнесла я.
Разговор порядком притомил, но Федор все не желал уходить. Не слышал и не понимал слов.
— Я тебя с детьми возьму, — решил оказать еще одну великую милость. — Стану им настоящим отцом. Обижать не буду, вот увидишь. Будете как сыр в масле кататься.
Стоило только представить, что этот тип находится рядом с девочками, как липкий холодок змейкой прополз вдоль позвоночника. Уж лучше не иметь никакого отца, чем быть падчерицей Грибова. Такой судьбы я даже врагу не пожелала бы, не то, что родным дочерям.
— Нет, Федор, — повторила с нажимом. — Нам и втроем прекрасно живется.
— Ты их этих, что ль, из феминисток? — не отставал Федор.
Все никак не мог уразуметь, что кто-то может не хотеть выйти за него замуж. Он искал любую причину, лишь бы не признавать правду.
— Не-е-ет… — выдохнула я, прикрыв глаза рукой. — Федор, хватит. Иди домой. Ничего у нас с тобой не будет, ни любви, ни даже дружбы. Я бы предпочла вообще не встречаться, даже случайно на улице. У нас разные дороги. Вот ты и иди своей. Уверена, найдется немало женщин, готовых стать твоей женой. Но меня, прошу, оставь в покое.
Федор хотел что-то сказать (наверняка гадость, потому как покраснел от злости), но появление Тима с Бабайкой спасло положение. Пес, точно угадав настрой неудачливого жениха, схватил его за штанину и поволок в сторону.
— Помогите!.. — испуганно заверещал Федор. — Уберите от меня это чудовище.
Бабайка, вымытый, вылеченный и подстриженный, стал выглядеть еще более внушительно. Это с друзьями он был добрым и осторожным. Особенно с девочками. Терпел, когда они повязывали ему банты и теребили уши. Но врагов карал немилосердно. Верно говорят, что маленькие дети и животные чувствуют настрой людей, как будто видят их насквозь. Вот и Бабайка тут же рассмотрел в Грибове недруга.
Однако позволить псу покусать человека, даже такого неприятного, я не могла. Федор за каждую царапину спросит.
— Фу, Бабайка, нельзя! — шикнула я.
Пес отпустил штанину, но продолжал смотреть на Федора с неприязнью. И стоял рядышком, на случай, если тот решит сделать неверное движение.
— Немедленно забери свою скотину! — приказал Грибов подошедшему Тиму. — Нападать на людей — это неслыханно. Пристрелить его надо. Он явно бешеный.
Полковник даже бровью не повел. Потрепал Бабайку по лохматой голове и сказал, что он хороший мальчик.
— Ты чего здесь забыл? — обратился к Грибову. — Не видишь, девушка тебе не рада.
— А ты кто такой, чтобы мне указывать? — Сжавшись в комок от страха, Грибов продолжал огрызаться. — Зачем приперся и встрял в разговор? Еще и свое чудовище приманил.
— Я как раз тот, кто занимается отстрелом бешеных, — совершенно спокойно и оттого еще более опасно заявил Тим. — И ты мне очень не нравишься.
При этом полковник похлопал по внутреннему карману куртки, где, подозреваю, действительно хранил оружие.
Грибов разом растерял остатки смелости. Нервно сглотнув, бочком стал отходить в сторону. А потом и вовсе перешел на бег.
Бабайка хотел догнать, но Тим удержал его за поводок.
— Чего хотела эта гнида? — спросил у меня Тим. — Обидел? Тогда мы сейчас догоним.
— Не надо, — попросила я. — Грибов приходил предложение делать.
Тим присвистнул и удивленно вскинул брови.
— Я отказала, — тут же добавила я. — Спасибо, что вмешался. Вы с Бабайкой объявились как раз вовремя.
— Насколько понимаю, отказ это гад не принял? — предположил Тим.
Я обреченно кивнула.
После этого полковник Волков напросился в провожатые. Стал для меня и девочек кем-то вроде телохранителя. Признаться, мне так было гораздо спокойнее. Но так не могло продолжаться вечно.
— Думаю, Федор все осмыслит и примет как данность, — сказала я уже вечером, когда Тим довел нас с девочками до дома. — Спасибо тебе за помощь, но завтра мы как-нибудь сами. Зайдешь на чай?
Ответить Тим не успел.
— Стойте! — донеслось оглушительное из соседских пионов. Марина Ивановна выбралась из укрытия и воинственно подвязала платок. — Не ходите в дом.
— Это еще почему? — удивился полковник.
Наслышанный о чудачествах бабушки, он отнесся к ее словам с подозрением.
— Потому, что кто-то там пошурудил, пока вас не было.
— Пошурудил?.. — переспросил Тим. — Вы имеете в виду воров?
Только сейчас я заметила, что в доме плотно закрыты все окна, и крепче сжала ладошки дочек. Что-то здесь действительно не так. Я точно помнила, что окна в кухне и детской были приоткрыты. Воровать у нас нечего. Да и что это за странный
