За пеленой дождя - Анна Карлссон
Перед дипломом Ирка снова собралась уезжать, попросив набросать для нее текст дипломной работы. Признаться, меня эта просьба не порадовала, я искала причину, чтобы отказаться. От нежелания обидеть подругу, бесконечных сомнений, собственной неуверенности я перестала спать ночью, ведя сама с собой бесконечные споры. Я пробовала и так, и эдак, но выходило коряво, глупо и очень обидно. Пришла даже мысль посоветоваться с мамой. Как всегда, не получилось выбрать подходящее время для разговора. Пока я мямлила о своей проблеме, она перевела разговор на другую тему. Когда после долгих мучений я наконец решилась поговорить с подругой, ситуация разрешилась сама собой. Ирка рассказала о своей беде. Бедная моя подружка, я и не подозревала, как она несчастна. Оказывается, ее подлец-муж пригрозил разводом, если она не родит ему ребенка. По словам Ирки, она что-то по-женски застудила и забеременеть у нее никак не получалось. Я ревела белугой, слушая о ее страданиях. Подруга нуждалась в помощи, ей нужно было срочно ехать на лечение. Я так сильно любила ее и еще не рожденного малыша, что без колебаний согласилась написать за нее дипломную работу. Если разобраться, то это оказалось не так и трудно. Как я могла ночи не спать и портить свою нервную систему из-за такого пустяка. Страшно подумать, что я собиралась ей наговорить. Даже вспоминать об этом стыдно. Все же я жуткая эгоистка. Права была моя бабушка, которая так меня называла.
Загоревшей и похорошевшей вернулась Ирка после лечения, а через пару месяцев она сообщила, что ждет ребенка. Я была очень счастлива за нее. Тема Иркиного диплома оказалась очень интересной. Дипломы мы защитили: я на четверку, а подруга на пятерку. В этом виновата только я сама, нужно быть более уверенной.
* * *
Мама помогла мне устроиться на работу в детский сад неподалеку от дома, в котором жила бабушка, которую родители забрали к себе, а я переехала в бабушкину однокомнатную квартиру. Так началась моя самостоятельная жизнь. Родители у меня очень хорошие. Мама помогла с ремонтом. Правда, вкусы у нас разные, но это же мелочи, не стоит обращать на них внимания. Я люблю теплые тона, а она предпочитает холодные, говорит, что они дают больше воздуха и простора. Комнату оклеили салатовыми обоями с большими серебряными букетами. Воздуха они давали столько, что мне постоянно было холодно. Но не обижать же маму из-за собственных капризов, она же старалась. На стенах висели картины, которые не вызывали у меня симпатии. Но не все ли равно?…
В саду я оказалась определена в младшую группу. Как объяснила заведующая, детки в ней уже вполне самостоятельные: сами кушают, ручки моют и в туалет ходят. Работать предстояло посменно. Сменщица моя понравилась сразу. Она была намного старше меня и опытнее. Для меня это было крайне важно — я боялась сделать что-то неправильно. Это же не шутка, работать с детьми. Если честно, я их боялась, не понимала, что с ними делать.
В группе было восемнадцать малышей: они играли на ковре, крича, смеясь и плача одновременно. От их звонких голосов я почти оглохла. Моя старшая напарница, которую заведующая попросила помочь мне в первое время, напутствовала советами:
— Ты с ними не очень-то церемонься, чай, не свои.
В мгновение ока она растащила дерущихся мальчишек, определив каждого в угол. Девочки перестали плакать, испуганно наблюдая за Тамарой Максимовной.
— Вот видишь, — она с удовлетворением обвела взглядом помещение. — Ты меня слушай, и все будет, как надо.
И я слушала. Все же она была пожилой, а значит мудрой. Да и папа говорил, что старшие всегда правы, потому что умнее и жизненный опыт у них богаче. То, что Тамара Максимовна была умной, я поняла довольно скоро: у нее всегда были уважительные причины, чтобы выходить на работу в первую смену. Я пару раз сказала, что тоже хотела бы работать в первой половине дня, но снова получила упрек в эгоизме. Оно и понятно. У нее муж, дети и даже внуки, меня же никто не ждал. Первая смена хороша тем, что после обеда ты свободен, да и уходишь без задержки. На второй смене ты никогда не знаешь, во сколько вернешься домой. Почти ежедневно кто-то из родителей опаздывает с работы. Иногда детей и вовсе забывают забрать. Тогда приходится названивать и напоминать, что в саду томится их чадо.
Я очень уставала на работе. Плелась туда, как из-под палки. Стыдно сказать, но оказалось, что детей я не очень-то и люблю. Наверное, я какая-то неправильная, раз меня посещали такие чувства. Все они милые и хорошие, когда по отдельности. Но всех вместе я с трудом выносила. От шума постоянно болела голова, и никакие таблетки не помогали.
С Иркой мы виделись нечасто. Иногда она привозила своего трехлетнего сына Алешу, полагая, что у меня на него хорошее влияние. Добрая, она искренне видела во мне настоящего педагога. А какой я педагог — курам на смех.
Алеша был мальчиком сложным, поначалу общаться не желал. Как только мама уезжала, он прятался под стол, и никакими уговорами его оттуда было не выманить. Даже еду приходилось ставить на пол — не погибать же ребенку от голода. К следующему его появлению в моей квартире я подготовилась. Купила коробку пластилина, альбом с цветными карандашами и несколько детских книжек. Как и положено, после ухода мамы мальчишка спрятался под столом. Пластилин и карандаши его не заинтересовали, а вот к книгам он проявил огромный интерес: сказка про доброго доктора Айболита была для него очень интересной. Сначала я заметила, как из-под стола появилась светлая головка: два внимательных глаза следили за мной. Сам он пока подойти не решался. Усевшись на диване, я читала вслух. Мальчик приблизился, понимая, что со мной ему ничего не угрожает. Через час непрерывного чтения я окончательно охрипла, но подарком послужило то, что Алеша сидел рядом, разрешая дотронуться до своей руки. Мы стали добрыми друзьями. Он рассказывал о себе и о друзьях, которые большей частью оказались лишь плодом детской фантазии.
Он был очень одинок. В сад мальчик ходил редко, часто болел. Родителей дома почти никогда не было. Ирка работала в рекламной фирме, и ей приходилось много ездить по другим городам, пропихивая на рынок новые товары. А муж, со слов подруги, превратился в абсолютного подлеца. Мальчик же большей
