Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
Прибитая, стояла в центре его квартиры и дышала через раз. А когда он заходил мне за спину, и вовсе замирала. Что ещё от него можно ожидать? Петлю на шею? Ножичек к горлу? Вот же повезло, быть под старую жопу изнасилованной в квартире наглого мента! Проводи – не проводи реформы, а мент – он и в Африке мент! Чёрт… А как я оказалась в его квартире? Мы что??? Того…? Уже меня… Бля! Мозг, просыпайся, давай, подкидывай мне картинки вчерашней пятницы!!!
Как только Чибисов дал очередной круг почета вокруг меня, я жалобно застонала, столкнувшись с собственным отражением в ростовом зеркале в углу гостиной. Майка, которую я нацепила на себя, была абсолютно прозрачной… Испещрённая миллиардом мелких дырочек ткань даже не делала попыток скрыть и мои увесистые, оттого и «унылые» бедончики, и игривую полоску, слава Богу, свежей эпиляции. В ярком утреннем свете я была снова голой… в центре незнакомой квартиры под прицелом двух сумасбродных глаз.
– Чибисов, отдай вещи, – я повторяла одно и то же, как забуксовавший патефон. Слова выстрелами вылетали изо рта, совершая последние попытки остановить это безумие.
– Люсенька, постой ещё вот так. Как Афродита в центре холостяцкой берлоги. Ты, между прочим, сорвала девственную плеву с моей квартирки, поэтому, как порядочная девушка, обязана нам приготовить завтрак. Ладно… – Кирилл сделал пару шагов назад, позволив вдохнуть полной грудью, чем-то брякнул и через мгновение снова вернулся за спину. – Сам приготовлю, ты просто стони от удовольствия и ротик открывай…
– А спину тебе вареньем не намазать? – взвизгнула я и уже хотела было броситься бежать, как мои руки взмыли вверх. Левое запястье обожгло холодом металла, и меня будто подбросили в воздухе, а затем раздался отвратительный скрежет, не предвещавший ничего хорошего.
– Чибисов!!!! – орала я, смотря, как и вокруг второго запястья захлопывается браслет наручников. Этот придурок умудрился подвесить меня на турнике! Я даже стоять нормально не могла! Еле касалась пальчиками пола, шипя от резкой боли. Кожу сжимали холодные браслеты, а эта дебильная майка задралась до середины живота.
– Курочкина, а ведь я предупреждал. Поцеловала бы, и всё, считай, уже дома, в тёплой кроватке. А сейчас… Соррян, короче, – Кирилл, увернувшись от моей ноги, проскользнул на кухню и включил кофемашину. Он встал у барной стойки, облокотился, мечтательно подставив под подбородок кулаки. – Ну, красота же… Ей Богу, идеал женщины.
– Придурок! И шутки у тебя соответствующие!
– Пыхти-пыхти… Это только возбуждает меня, Людмила Аркадьевна. Ты же давно уже поняла, чем сильнее сопротивляешься, тем сильнее я хочу тебя. Да? Поэтому ты и играешь со мной, как кошка. Вот только, малы́ша, я не мышка. Далеко не мышка, – Кирилл взял чашечку и стал смаковать кофе, а мне ещё обидней стало. Я хотела взглядом дыру прожечь в его голове – пустой и абсолютно бесполезной. Свои погоны он плечами носит, а значит, черепушка ему не нужна! Эх… Хотела прожечь голову, но взгляд упал ниже, под столешницу…
Я, как рыбка, хапала обжигающий воздух. Сначала стало холодно, а потом внезапно жарко. По телу испуганным табуном побежали мурашки, а живот вновь стянуло в странном спазме абсолютно неуместного возбуждения. Я даже ноги свела вместе, лишь бы не закапать его пол из светлого дерева.
– Ой… А что такое? Что это мы заёрзали? Уж не угодила ли ты в собственную ловушку? – Чибисов, сука, оказался внимательным. Оттого и улыбка его стала такой похотливо-довольной. Он сделал ещё глоток, а потом, оттолкнувшись от столешницы рукой, пошёл в мою сторону. Потянул носом, как охотник, поймавший след раненого зверя, и оскалился.
– Людмила Аркадьевна, поздравляю, теперь ваша очередь быть мышкой. И я уже иду желать вам доброго утречка…
– Чибисов! А ну быстро убрал от меня свои руки! – я схватилась за перекладину турника и стала лупасить его ногами. Гадёныш распущенный! Второй раз у тебя это не проканает!
– А что такое? – Кирилл подхватил меня за щиколотки, резко развел мои ноги, пристраиваясь, чтобы творить свои грязные делишки!
Сука… Ну почему так сложно-то? Ну, вот же он, горячий, хоть прям щас сигару прикуривай! Да что прикуривай, я сама щас дымок пущу, если он не прекратит так смотреть!
А ведь он даже не притронулся, ну, не считая ног… И то я сама, получается, бесстыже обвиваю ими его за бёдра!
Ну что за блядство? И почему опять я? Глазами трахает он, а трогаю его Я!
– Ещё движение, капитан, и я буду считать это изнасилованием…
Сказанное мною произвело на Чибисова оглушающий эффект. Он захрипел, сдерживая ругательства, а потом щелкнул браслетами наручников. Его руки сначала потянулись, чтобы подхватить меня, но, как-то подозрительно усмехнувшись, Кирилл показательно отступил.
Сука! Специально, да?
Я стала дёргаться, пытаться снять браслеты, но ни черта не получалось.
– Помочь? Или сама? – он продолжал стоять в паре метров от меня, все так же не стесняясь своего идеального тела. Да я рядом с ним была просто бочкой квашеной капусты! Ещё эта майка ничего не скрывает, я будто конфета без фантика, судя по его похотливому взгляду. Сластёна, бля…
– Помоги!
– Ты, может, сбавишь градус общения? – Кирилл, вопреки моим ожиданиям, на помощь не бросился. Наоборот, дёрнул барный стул, придвинул его и сел так, чтобы едва касаться коленями.
– С чего это? – я изо всех сил собирала внутри злость, чтобы заглушить накатывающее возбуждение. Что это за мужчина такой? Почему меня рядом с ним коротит, как оголенный провод?
– А с того, что на повышенных тонах разговор как-то не клеится, – Кирилл откинулся, стянул со стойки сигареты и закурил. Честно, я старалась смотреть ему в глаза! Ей Богу! Но почему-то взгляд то и дело соскальзывать вниз…
– А мне не о чем разговаривать с насильниками и нудистами!
– А я в своей квартире! Хочу – вареники с вишней ем, хочу – пряники…
– Меня больше интересует, какого хера я у тебя в квартире делаю! – внезапно для самой себя завопила я. Да так, что в витрине зазвенели бокалы.
– А вот с этим мы сейчас и разберёмся, – Кирилл говорил тихо, но внутри всё сжалось. Казалось, и не говорит вовсе, а вибрирует каждой клеткой своего тела. И взгляд
