Второй поцелуй - Анастасия Таммен
– «Внимательно следя за гостем программы, Джереми успевал поглядывать на привлекательную блондинку, сидевшую тремя рядами выше», – прочитал Сэм, поднял на меня глаза, горящие неутоленным голодом, – одного бутерброда было мало? – и похлопал ладонью по розовому одеялу, приглашая присоединиться к нему.
Я колебалась. Сэм был на пять лет старше. Он даже не собирался приглашать меня на свидание. У него никогда не было серьезных отношений. Большую часть года он проводил в Оксфорде. По нему пускали слюни все девчонки на острове. Он был слишком красивым. Этот список я могла продолжать до бесконечности.
И все-таки… Он сидел на моей кровати в моей комнате и читал книгу, которую купил специально для меня. Я сделала еще один шаг.
– Ты можешь остаться, – сказала я. – Но не больше, чем на час.
13
Я выскочила из спальни, хлопнула дверью и сбежала вниз по лестнице на первый этаж, оставляя позади себя воспоминания, настолько яркие, что почти ощутила их кожей. Пробежала мимо ресепшена и вырвалась на улицу. Секунду спустя за мной выскочили мама и Джейми.
– Все хорошо, дорогая? – спросила мама.
– Ага-а-а, – выдохнула я.
В груди что-то болезненно кололось. Похоже, это было мое сердце, которое вновь рассыпалось на сотни осколков. Сэм подарил мне самое большое счастье, а потом нестерпимое горе, поднял на вершины наслаждения и бросил гореть в аду. Ненавижу его!
Мама положила руку мне на спину. Я сделала несколько глубоких вдохов, повернулась и обняла ее. Джейми у нее за спиной смотрел на меня нахмурившись.
– Не обращай внимания, мам. Нам пора ехать. Нельзя из графика выбиваться. Через семь дней первый выпуск сдавать, а материала нет.
– Конечно, я понимаю… Но мы же увидимся завтра?
– А папа?
– Что-нибудь придумаем. Мы так редко видимся… Если бы не разбитые стекла, которые надо заменить, я бы ездила с вами на все съемки.
– Ты бы с ума сошла от скуки.
– Ну и что? Зато была бы рядом.
Я снова обняла ее и поцеловала в щеку.
Джейми тоже попрощался, и мы с ним залезли в БМВ. Я пристегнулась и, повернувшись к открытому окну, посмотрела на маму:
– Я люблю тебя, моя девочка, – сказала она.
– И я тебя. Увидимся.
Мы проехали до конца улицы и свернули налево, к портовой части города. У домов первой береговой линии были выбиты стекла, и группки по три – пять человек со стремянками заколачивали окна фанерой или меняли стекла. В красной и коричневой черепице зияли дыры. Кровельщик Брайан, отец того самого Колина, который наградил меня луковым поцелуем, дирижировал шестью помощниками. Те латали проплешины в крышах. Рядом стояла пожарная машина и по толстым шлангам откачивала воду из подвала рыбного ресторанчика «Морской бриз». Повсюду сновали пожарники и работники коммунальной службы.
– Они похожи на муравьев, – заметил Джейми. – Так слаженно работают, как будто не чужим помогают, а общий дом восстанавливают.
– Это и есть их дом, – отозвалась я, не отрывая взгляда от людей.
Между взрослыми носились дети и помогали как могли: подносили молотки, гвозди, рукавицы, сухие полотенца тем, кто в резиновых комбинезонах выбирался из воды. Цветочница Дороти, старушка лет девяноста, в длинном цветастом балахоне и замотанная в фиолетовый шарф, угощала работников горячим чаем из термоса и каждого, какого бы он ни был возраста, гладила по голове, будто родного внука. Половину ее морщинистого лица закрывали квадратные очки, которые она, наверное, купила на волне популярности хиппи лет так шестьдесят назад.
Олдерни всегда казался мне маленьким, тесным, а его люди – назойливыми. Они даже не скрывали, что любят перемыть друг другу косточки. Безумный слух про сатанинские обряды на кухне – лишь капля в бескрайнем непересыхающем море. О том, как сильно сплетни могут повлиять на жизнь человека, я узнала благодаря Джессике – мой первой подруге. Но сейчас, глядя на то, как в час беды люди сплотились, словно восстанавливали общий дом, это интенсивное вмешательство в чужую жизнь впервые показалось мне не таким уж и плохим. Два года назад на съемках я подхватила воспаление легких и больше недели провалялась в кровати. Никто, кроме Кейт, не зашел навестить меня. Смешно было даже представить, чтобы соседи, с которыми мы едва здоровались, столкнувшись на лестнице, вдруг появились бы у меня на пороге с кружкой куриного бульона. На Олдерни же перед дверью собралась бы целая делегация с отварами, лекарства и припарками тетушки Мэй, как это, собственно, и было, когда я сломала ногу в третьем классе.
– Остановись вот там. – Я показала на парковку у супермаркета чуть в стороне от портовой части. – Ракурс отсюда хороший и мешать никому не будем. Покажем сплоченную работу, чтобы люди не подумали, что олдернийцы – ленивые попрошайки.
Я первой выбралась из машины и накинула куртку, не отрывая взгляда от людей. Большинство из них я знала лично и могла назвать по именам, хотя за прошедшие семь лет они сильно изменились: выросли, повзрослели, постарели. Особенно это было заметно по тому, какой хрупкой стала Дороти. Я хотела показать этих людей такими, как они есть: один на один со своей бедой, оторванные от большой земли.
– Да, Джейми, сделай так, чтобы в кадре всегда было видно море, хотя бы кусочек, – сказала я. На серой, как небо, поверхности поднимались волны и, подгоняемые ветром, налетали на пологий берег или разбивались о каменные волнорезы в портовой части.
Джейми установил камеру на штатив и принялся за работу, пока я боролась с двумя противоположными чувствами: броситься помогать олдернийцам или остаться сторонним наблюдателем, как того требовала моя профессия.
И тут я заметила папу. В желтом полукомбинезоне он тащил по каменной набережной огромный штурвал размером с колесо грузовика. Помогал ему Уоррен, его старинный приятель. Они держали его с двух сторон и пыхтели с красными от напряжения лицами.
– Подсобить им? – неуверенно спросил Джейми, переводя взгляд с меня на отца и обратно.
Я отрицательно покачала головой.
– Он не позволит. Ты приехал сюда со мной, а значит, автоматически стал врагом народа.
Джейми неодобрительно фыркнул.
– Клянусь, у меня есть провинности и похуже.
Мы снимали еще больше двух часов с разных ракурсов, но все-таки на расстоянии от общей массы людей. Ко мне стали подходить старые знакомые. Мы обнимались, и, казалось, все они рады моему приезду. Я быстро узнала, за какого из моих фермеров жительницы Олдерни хотели бы выйти замуж, их мужьям я рассказывала о работе на Би-би-си и о жизни в Лондоне. Удивительно, но никто из них не
