Доска - Зоя Анишкина

— Полин, я понимаю, что ты расстроена. Приношу свои извинения, но я не смогу тебя прооперировать.

Р-р-р… Вот же упертые мужики! Ну, почему им кажется, что весь мир крутится вокруг них и их персон? Он уже и операцию какую-то другую мне оплатить собрался. Хотя не факт же. Напрямую спросила:

— Что ты имел в виду, когда говорил, что оплатишь мне какую-то другую операцию?

Стрельников нервничал. Складывалось ощущение, что он такой весь из себя, но понятия не имел, что делать конкретно со мной. Мужчина, пытаясь сохранить спокойствие, хладнокровно объяснил:

— Я обещал тебе операцию, значит, я должен ее организовать. Поэтому я написал нескольким моим коллегам, качеству работы которых доверяю. Без груди ты не останешься. Я своих слов на ветер не бросаю.

Капец. Я смотрела на него, он смотрел на меня. Какой-то полнейший сюрреализм. Как иначе объяснить, что происходило между нами? Вот же надо было так вляпаться⁈

— Деметрий Иванович, это же не ужин в ресторане, в конце концов. А целая операция с угрозой для жизни и здоровья. С реабилитацией и вообще множеством всяких нюансов. Ты как собрался все это проворачивать? А пресса, а потом социальные сети, где по-любому информация просочится? Не пори горячку! — уже более спокойно предъявила я.

— Я сказал, что все будет сделано, значит, будет! — начал психовать он.

Да-а-а-а… Вот что значит звезда с немного неуравновешенной психикой. Корона притолку задела, что ли, и повредила мозг? Тем не менее я с раздражением ответила:

— А меня ты спросил, хочу я такую операцию? Стрельников, не тупи! Я готова была лечь под нож только к тебе и ни к кому другому. Если ты сливаешься, ну, что же… Бывает. Я не в обиде. В конце концов, я знала, на что шла вчера вечером и ни о чем не жалею!

Глава 27

Деметрий

Я вообще не собирался с ней разговаривать. Едва ли не впервые в жизни решил, что пусть все организуют менеджеры, а я просто дам команду, что и как делать. Ну, не могу я ее оперировать!

Это же моя репутация, честь и достоинство. Которые я вчера благополучно просрал. Именно поэтому было принято решение, что Полина моей пациенткой больше являться не будет.

Но так как я обещал девушке операцию, то она должна состояться. В конце концов, как бы я ни был хорош, но я не единственный талантливый хирург в мире.

Я уже отправил данные некоторым своим коллегам, но пока приходили только отказы. Все же, случай и тот метод, что я выбрал, отпугивали даже высококлассных специалистов. Это невероятно раздражало.

Мои юристы и маркетолог рвали на себе волосы, но ничего поделать со мной не могли. В целом, весь центр косился на принятое мною решение. Но я не собирался его менять.

Возможно, дело было даже не в принципах. Просто я понял, что не готов сейчас в таком состоянии ее оперировать. Сам не понял, как и когда Полина начала вызывать особые чувства, слишком много эмоций, а это недопустимо в работе.

Я должен быть сосредоточен, а не думать о том, как входил в нее, как оттягивал эти восхитительные соски! Нельзя класть такую пациентку на стол, так как я не смогу гарантировать ей идеальный результат.

Я в принципе не царь и не Бог, чтобы его обещать, но всегда говорил, что стремлюсь к совершенству в каждой форме. А здесь я бы больше старался сохранить спокойствие и бдительность.

Это не уровень моих операций! Это не то, чего достойна Полина. Правда, в данной ситуации девушке это не объяснишь. Она обижена, я понимал.

Поэтому сделал все, чтобы наладить этот процесс. Чтобы сначала ей пришла компенсация, а потом и долгожданная операция. Но что точно не входило в мои планы, так это разговор с самой невыносимой пациенткой!

Я прекрасно знал, что она прямая, как палка, и всегда говорит то, что не только думает, но и искреннее полагает, что я должен знать. Но этот ее пассаж про то, что операция без моего исполнения ей не нужна…

— Полина Юрьевна, вы себя ведете как ребенок. Операция вам требуется, в том числе, по медицинским показаниям, и я не вижу ничего такого, чтобы…

— Стрельников, я не лягу под нож другого хирурга, это понятно? — снова повторила она.

И, вроде бы, мне это должно было импонировать. Не каждый день человек заявляет, что ты для него как специалист — единственно возможный вариант, только вот это дурь. Стал раздражаться.

— Полин, я понимаю, что после того, что произошло, ты злишься, но все же!

Она закатила глаза в своей буквально уникальной манере. Мне тут же захотелось надавать этой козе по заднице. Невыносимая женщина! Я же пытаюсь поступить максимально честно в этой ситуации.

— Господи, Стрельников, тебе корона не давит? Или что, ты искренне считаешь, что весь мир крутится вокруг тебя и твоего члена? Ну, переспали и переспали, что тут такого? Что ты истерику развел на пустом месте? Мне не пятнадцать лет, чтобы обижаться, и я вообще ни разу не рассчитывала, что ты меня потом под венец поведешь. Даже имена детям не придумывала. Просто считай, что воспользовалась моментом сделать это… Как сказать, более качественно. Я не злюсь! Да, есть некоторое недоумение по части операции, но на нет и суда нет. А теперь извини, меня ждет моя обычная жизнь без всяких звездных истеричек.

И под мой обалдевший взгляд она реально прошла мимо с видом царицы. Я даже не нашелся что сказать. Так и стоял на входе, сжимая шлем рукой.

— Ты знаешь, брат, я б всерьез задумался над тем, чтобы на такой жениться. Но как я понял, эта красотка занята. К подругам ее, что ли, присмотреться? Они нас так феерично опрокинули в тот вечер…

Резко повернулся и едва ли не застонал. Ну, конечно же. Ромка с Андрюхой, как мы с Тамарой ходили только парой. Тоже со шлемами и в полном обмундировании. Мы договаривались покататься. Рома уже высказал свое мнение, теперь я ждал вердикт Андрюхи. Тот не заставил себя долго ждать:

— Дем, ну, ты даешь! Я, конечно, понял, что что-то ты накосячил, но чтобы так… А Полинка-то огонь-девка! Так тебя опустить — это искусство!

— Мне надо проветриться, — ответил на это я и пошел