Измена. Горькая правда в наш юбилей - Джулия Голд
— Кать, ты на других не смотри, ты о своей жизни думай. Твой отец — взрослый человек, он сам решит, что ему в жизни надо, а чего нет. Ты об Андрее думай, за него беспокойся. Там же будет столько красавиц, в том числе такие пираньи, как эта Лера.
Катя задохнулась, понимая, на что я ей намекаю, а после сникла и быстро попрощалась:
— Ладно, я поняла. И да, ты права, я лучше Андрею больше времени уделю.
Значит, сладкая парочка из моего мужа и его любовницы отправились с утра на сложную трассу. А к вечеру мне позвонили. Села, понимая, что травма была серьёзная, если его так быстро доставили в Россию. Вопрос, почему его вообще привезли сюда, ведь он мог себе позволить практически любое лечение.
Значит, случилось что-то серьёзное.
А Катя тогда что же? Почему она молчала, почему не звонила?
Я набрала её номер, но он был выключен. Сердце забилось как заполошное. Я уже вышла из квартиры, получив сообщение о прибытии такси, поэтому пришлось прислониться к стене, чтобы перевести дух.
В глазах потемнело, сердце застучало так громко, а кончики пальцев онемели. Стояла, пыталась глубоко дышать, и сама себя успокаивала:
«—Всё хорошо, с Катей всё хорошо. У неё просто телефон выключен, ничего страшного же не случилось. Стоп! У меня же есть телефон Андрея!»
Я судорожно набрала его номер, но и он был выключен. Почему? Самая явная причина — перелёт! Я выдохнула, собрала себя в кучу и на ватных ногах пошла к такси.
Я почти доехала, когда мне позвонила Катя. Она нервно начала рассказывать всё, но так сумбурно, периодически всхлипывая:
— Нам не сразу сообщили, мы вообще на другой трассе были… Лавина сошла, ты понимаешь?! Лавина… Если бы он начал спуск на пять минуть позже, то… — Катя судорожно вздохнула, еле справляясь с эмоциями, но продолжила рассказывать: — Хорошо, его лавиной только краем задело, но перемололо его сильно…
Катя всхлипнула, судорожно пытаясь не разреветься, я не выдержала:
— Всё, хватит! Прекрати себя доводить! Я в больницу еду, всё там и узнаю.
Катя словно меня не слышала, шептала в трубку:
— Нам сначала и говорить ничего не хотели. Пока всех спустили, пока мы поняли, что папы нет. И обратились в службу. Сказали, больница переполнена, а время было на часы. Папа без сознания, переломы какие-то сложные.
Катя зарыдала, а я услышала, как мужской голос её успокаивает. Хорошо, что рядом был Андрей. Он и взял трубку. Я сразу же уточнила:
— Вы прилетели, я правильно поняла? Вы видели Диму? В каком он состоянии?
Спокойный, собранный голос, Андрей быстро всё разложил по полочкам:
— Да, мы прилетели, и нет, Дмитрия Олеговича мы не видели, нас не пустили к нему. Но мы разговаривали с врачами, которых направили на место, куда спасатели всех привозили. И…
Андрей замолчал, а я напряглась, предчувствуя что-то нехорошее. Чтобы отвлечься от тяжёлых сейчас мыслей, я спросила:
— Если Диму забрали в Россию, то вас-то почему нет? Или хотя бы Катю, она же ближайшая родственница.
Андрей с досадой ответил:
— Да некогда было родственников искать. Нас пока нашли по спискам пострадавших, пока сообщили в отель. В общем, с Димой полетела Лера, а мы только-только приземлились. Хотели спросить, вы уже были у отца Кати?
— Я… Я только подъезжаю к больнице. Мне сказали, что операция была. И ещё как минимум одна впереди. Я плохо помню слова врача, у меня голова, честно говоря, отказывается работать. Погоди, а Лера, получается, с Димой летела? Она серьёзно пострадала?
Досадливый ответ:
— Да нет вроде, цела. Она первая спускалась по трассе, ждала внизу, её почти и не коснулось, она успела. Да и Дмитрию Олеговичу повезло, его лавина краем коснулась, не завалило. Там людей всё ещё ищут.
— А почему она тогда с вами не летела? Почему её взяли с ранеными? Андрей, ты что-то недоговариваешь?
— Да вы понимаете, Анна Витальевна, нам передали, что она его женой назвалась.
Что? Какая чушь! Зачем она? Хотя…
Мне показалось, что во рту у меня горчит, настолько неприятно было слышать эти слова. По телефону врач называл меня женой, значит, Лера здесь, в больнице так себя не назвала.
Конечно, это в другой стране она могла кого-то обмануть, такое событие, некогда было разбираться, а здесь у неё бы попросили документы.
Я быстро разобралась, где лежал мой муж. Оказалось, его уже перевели в отдельную палату из реанимации. Мне показали направление и сказали номер палаты.
Медсестра, находящаяся на посту, сначала с подозрением посмотрела на меня, когда услышала, что я жена, и попросила паспорт. Выписав мои данные, улыбнулась вроде и приветливо, но как-то грустно, что ли, и предложила:
— Я вас лучше провожу, Анна Витальевна. Но там пока посетительница, вы же в курсе?
Я остановилась, повернулась к молодой женщине, уже почти зная, кто там внутри. Спросила тихо:
— Лера Ерова? — Молчаливый кивок медсестры, и я продолжила: — Она там, у мужа?
Глава 18
Глава 18
Закрыла глаза буквально на секунды, ощущая себя в каком-то ужасном сне. Я думала, что хуже уже быть не может, а тут ещё и эта... Лера…
Посмотрела на медсестру, понимая, что теперь ещё и весь персонал будет в курсе. Как же всё некстати!
Девушка сочувственно кивнула и тихо посоветовала:
— Может, вы пока с лечащим врачом поговорите? Он как раз вас ждал. Эта девица здесь скандал устроила, но по документам она пациенту никто, лечащий врач не имеет права ей ничего говорить. Таков закон. А она в скандал. Пациент пришёл в себя и велел её оставить. Но по закону только родственники могут получить реальную информацию. Так что, вы поговорите с Валерием Владимировичем?
Я растерянно кивнула, не желая сейчас встречаться с Лерой.
Лечащий врач мужа оказался крепким, фактурным мужиком чуть за сорок. Интересный, однозначно. Даже в таком состоянии я обратила на него внимание. Медсёстры, наверное, за ним стайками ходят. Вон, как дежурная медсестра его глазами ела.
На пальце Валерия Владимировича я заметила кольцо. Да и сам врач вёл себя более чем корректно, как со мной, так и с персоналом.
«Плюсик ему» — с горечью подумала я, понимая, что сама я брак не сохранила.
Меж тем врач говорил важную информацию, которую не хотелось пропускать, и я прислушалась:
—
