Отец на час. Работает спецназ - Лина Коваль
«Ну вот… Ладно, мам».
- Кхм, - слышу над головой.
Подняв глаза, сразу же врезаюсь взглядом в расстегнутую верхнюю пуговицу на мужской груди.
Влад собран, гладко выбрит и тоже выглядит заряженным. Как чертов боевой патрон.
- Добрый вечер…
- Здравствуйте, Владислав Алексеевич, - снова перехожу на «вы».
Откатываюсь на день назад. Наверное, я поторопилась. Не нужно нам сближаться, ни к чему этот кордебалет.
Он - мой сотрудник, я - руководитель.
Только так, а не иначе.
Прикусываю нижнюю губу и откидываю мягкую прядь волос с лица, наблюдая, как сухое, канцелярское обращение вызывает глубокую складку на широком лбу. Видно, что такие женские поведенческие метаморфозы Владислав Алексеевич не приветствует, но кто сказал, что будет легко?...
- Красивая у вас… семья, - киваю на «обстоятельство», не сводящее с нас подведенных ярким макияжем глаз.
Тут же ругаю себя за абсолютно нелогичную ревность, а Отец будто в крестики-нолики выигрывает. Сам себе кивает и прячет ладони в карманы брюк.
- Я специально вчера так сказал, чтобы долго не объяснять. Это ведь общая формулировка…
- Ой, что вы? Не утруждайтесь и сейчас.
Он нервно дергает плечами. Мол, я и не собирался. Нагло на меня смотрит.
- Красивые у вас… брюки. - Взгляд Влада скользит от выреза на топе к моим ногам.
- Я думала, вы больше по юбкам.… - вновь не сдерживаю легкой претензии.
- Виноват.
Обернувшись к своему столику, еле заметно кивает спутнице.
- Я по юбкам. Как-то исторически так сложилось…
Вот ведь…
Хватаю свой бокал и жадными глотками пью. Влад делает шаг и по-хамски отбирает его, отставляет в сторону. Разливает, марает белоснежную скатерть.
- Это что за…
- По-моему, тебе хватит.
Я захлебываюсь от этой мужиковатой наглости. Да кто он вообще такой?... Сказать ничего не успеваю - Андрей с Колей возвращаются. Побединский молча пыхтит на Влада, а Попов, видимо, впечатлившийся крепким алкоголем, сдобренным никотином, грубовато обращается:
- Эта дама занята.
Влад прищуривается и, так и не взглянув на моих спутников, открыто мне улыбается. Иронично приподнимает брови.
- Ещё одна твоя секретарша?
- Я.…
- Чё ты сказал? - Попов вскакивает с места.
- Андрей! - тут же рявкаю. - Сядь.
Люди за соседними столиками оглядываются, перешептываются. Только скандала мне не хватало.
Подняв глаза на невозмутимое солдафонское лицо, складываю руки на груди, замечая, что взгляд Отца сразу перетекает туда. Это какая-то игра, в которой будто бы нет правил. Мне так не нравится, потому что я люблю рамки. Рамки должны быть во всем. В собственном поведении, в воспитании детей, в том, как мужчина смотрит на женщину.
У Влада их нет. Факт.
- Владислав Алексеевич, вас ведь ждут, - напоминаю.
- Да. Я буду здесь, неподалеку…
Чуть позже Попов уезжает. Якобы по срочным делам, но я-то понимаю - решил оставить нас с бывшим мужем вдвоем для воссоединения.
Почему мужчины такие наивные?...
Я ловлю легкое разочарование, когда вижу, что Отец со спутницей, прихватив розы, уходит. Это тоже по-мужски. Сказать, что будешь неподалеку, и смыться. Знаю, плавала.
- Как дети, Федь? - спрашивает Коля, отставляя тарелку и перебираясь на стул Андрея.
Чисто инстинктивно отстраняюсь.
- Ты мог бы узнать у них. У Эльзы и Леона есть телефоны. Ты их знаешь.
- Чё ты начинаешь?... Я у тебя спрашиваю.
- Нормально, - качаю головой, но понимаю, что надо как-то налаживать потерянную связь «дети-отец». - У старших переходный возраст, мучусь немного, Маша - моя отдушина. Хорошо, что я тебя не послушала.
- Не забудешь, да?
- Трудно забыть твои слова. Отправив меня на аборт, ты сказал, что никогда ее не полюбишь и у тебя навсегда двое детей.
- Ну сказал и сказал. Ты все равно бы не послушалась.
- Конечно. Я не делю детей по возрасту и не ставлю их в очередь, в момент рождения каждого следующего сердце просто делится поровну, - улыбаюсь, вспоминая свою троицу.
Наверное, в тот момент я все и решила, но мы ещё почти три года прожили вместе. Я долго привыкала к мысли, что Побединский - это временная, а не постоянная величина в моей жизни.
- Я хочу вернуться, Федя.
- Это невозможно и этого не будет, услышь меня, - качаю головой. - Слишком много мы друг другу сказали такого, что не забывается.
- Всё забудется.
- Нет.
- Тогда… - его глаза наполняются злостью. - Давай делить ещё и дом.
- Что? - усмехаюсь.
- Что?... Дом мы купили, продав мою квартиру.
- Это была даже не четверть от всей суммы. Большую часть денег дал мой папа!... И вообще, Коля, в тебе есть хоть что-то святое? Это дом твоих детей!... Они там выросли.
- Ты богатая женщина, купишь новый. А я остался с голой жопой. Ещё неясно, что суд решит по поводу нашего бизнеса.
- Моего бизнеса, - стискиваю зубы.
Он больно хватает меня за руку и шипит:
- Твое - это выродки, которых ты родила.
Будто кислотой лицо обливает. Слёзы брызгают из глаз инстинктивно. Меня он может обзывать как угодно, но дети…
Дальше ничего не слышу, будто в вакууме. Над нами вдруг возникает Влад.
- Пойдем-ка, виртуоз. - Спецназовец тащит Побединского за локоть. - Поищем рояль в кустах. Заодно все клавиши тебе пересчитаем…
- Влад, - останавливаю, всхлипывая.
Прихватив пиджак и клатч, спешу за ними, огибая столики.
В голове все сразу.
Куда он дел свою девицу с букетом?...
Как здесь оказался?
И что же сейчас будет?!
Глава 16. Влад
Управлять гневом я умею неплохо, но сегодня все навыки летят к чертям собачьим.
В голове не укладывается.
Сам ведь со своей разводился и знаю, как порой бывшая жена-супружница достать может. Будто все пробки напрочь вышибает, удавить, на хрен, хочется на том же месте. Ни один самый лютый враг не способен так зверски убить даже пулей, как это сделает женщина, с которой ты спал в одной постели, всего лишь грубым словом, потому что она изучила тебя до сраного мозга костей и знает твои слабости.
А даже у самого сильного мужика случаются слабости.
У мужика!... А не у мудака, которого я, как мешок с дерьмом, вытаскиваю на улицу за шкварник.
- Влад. Я прошу тебя… не надо! - Начальница
