Не люби - Мелисса Ролос
- Видишь ли, Алиса Вольф, - начал он, когда мы коло нескольких минут ехали молча. - Мне важна моя репутация в школе, которую я смог заработать за эти годы. Учащиеся боятся меня, а учителя уважают, каким бы противным я не был.
Он замолчал, а меня так и подмывало спросить что дальше. О том, что он возомнил себя королем, я смогла понять и раньше, поэтому просто не видела смысла в его словах и при чем здесь условие.
- Если коротко говоря, я не хочу, чтобы кто-либо знал о том, что было. Я не хочу, чтобы меня считали защитником маленьких девочек, которым просто захотелось прогуляться перед сном поздней ночью. Вся школа знает меня не таким. А особенно никто не должен знать, что я звонил по квартирам, разыскивая тебя. Будет намного лучше, чтобы ты и сама обо всем этом забыла, но это уже мне точно никак не сделать.
- Ты хочешь, чтобы я молчала? - уточнила я.
- Именно, - он усмехнулся, показав белоснежные зубы.
- А тот поцелуй и то, как ты обнимал меня. Как мне это понимать?
Он громко рассмеялся, и его смех резанул мне по ушам. Я не знаю, что сказала смешного, но терпеливо подождала, когда он отсмеется и даст мне ответ.
- Ничего себе там не придумывай особо, малышка! - все еще улыбаясь, наконец, сказал он. - Ты ничего не значишь для меня, как и все остальные пустышки...
- Я пустышка? - вспылила я. вот этого я точно не ожидала. - Я ничего не похожа на пустышку!
- Не похожа, - согласился Вадим. - Но, тем не менее, ты ничего для меня не значишь.
- А что если я уже успела рассказать одному человеку обо всем случившемся? Без поцелуя и этих пьяных твоих объятий.
- Дай угадаю? Герц! - я кивнула. - Если она не будет болтать и распускать обо мне слухи, где я герой и все такое, то будем считать, что она и не знает.
- Хорошо. Но в чем суть условия?
- Ты молчишь, а взамен находишься под моей защитой. Ни один человек тебя не сможет тронуть или обидеть. И не важно человек это из школы или обычный уличный хулиган. В любой момент ты можешь звонить мне.
- Разве не слишком благородно с твоей стороны? - фыркнула я, ища во всем этом подвох.
- Да, ты права. Поэтому еще кое-что...
Он опять замолчал, заставляя меня нервничать. Почему-то ко мне в голову полезли всякие непристойности, и я хотела уже было отказаться от этого условия, но, прежде чем я успела открыть рот и издать хоть звук, Вадим опять начал говорить:
- Я слышал, что ты играешь на скрипке. Я не хочу, чтобы об этом знал кто-нибудь еще, кроме меня, Герц и твоей матери. Никто из школы.
- Вообще-то я собиралась идти в какой-нибудь музыкальный кружок, а чаще всего в таких кружках надо выступать...
- Любая музыкальная школа в твоем распоряжении. Если нужны будут деньги, то я готов даже платить за твое дополнительное изучение скрипки, но никто из школы не должен знать о твоем увлечении.
- А что в этом такого? - не понимаю я.
- Просто я так хочу. Ну, так что? Принимаешь мои условия?
И я согласилась. Машина остановилась как раз тогда, когда наш с Вадимом договор был закреплен рукопожатием.
VII. Визит
Когда мы приехали с Вадимом в больницу, мне сделали снимок головного мозга, что подтвердило поставленный мне диагноз школьной медсестры. Меня все-таки положили в больницу на несколько дней, поэтому мне пришлось звонить матери и рассказывать ей о инциденте в школе.
Она отпросилась с работы, съездила домой и привезла все нужные документы для оформления, вещи и книги для меня. Но про ноутбук она любезно забыла, хотя я ей несколько раз повторила про него и лежал он на самом видном месте в моей комнате.
Вадим уехал почти сразу, как только я вышла из машины. Он не таскался со мной по врачам, не приезжал после того, как меня положили, да и вообще зачем я ему. Но я часто вспоминала его, пока лежу в этой больнице.
Я здесь уже третий день, который должен был быть последним. Три дня скуки. Даже несмотря на то, что ко мне в обеденное время приезжала мама и после школы заходила Вера, мне здесь было до жути скучно.
Несколько раз в день мне приходилось выходить из палаты, чтобы спуститься в столовую и покушать не самую лучшую в мире еду, но вполне годную для поддержания жизненных сил, и также несколько раз в день мне ставили уколы. Все остальное время я зависала в телефоне или читала книги.
В палате я лежала одна, поэтому собеседников у меня не оказалось и приходилась разбавлять тишину музыкой. Я просто втыкала наушники в уши и закрывала глаза, представляя как приеду домой и возьму в руки свою любимую скрипку.
Играть каждый день - моя привычка. Хоть одну композицию, но я должна была играть. Раньше я играла для отца, а сейчас, когда играю, представляю, что он меня слушает. И за эти несколько дней я истосковалась по игре.
От созерцания желтоватого потолка меня отвлек звонок мобильного телефона. От резко раздавшейся мелодии, я вздрогнула и потянулась к тумбочке, на которой лежал мой телефон.
- Да? - ответила я, принимая звонок подруги.
- Со скуки не померла там еще? - спросила она своим вечно веселым голосом. Сама того не понимая, я начала улыбаться.
- Нет, все еще в процессе, - фыркнула я, переводя взгляд с потолка на голубое небо за окном. - Гулять хочу, а то от этого постельного режима уже тошнит.
- Ну ничего, тебе совсем немного осталось!
Мне нравилась Вера. Мне нравилось, что у меня появилась подруга, к которой я если что могу обратиться. Она звонит мне, приходит, веселит меня, хотя я уверена, что у такой активной девушки полно дел и забот и без меня.
- Что там нового в школе? - спросила я, где-то в глубине надеясь, что услышу хоть что-нибудь о Зимине. Мне была противна мысль, что он может привлекать меня как парень, но, видимо, так оно и было.
-
