После развода. Первая жена - Екатерина Руслановна Кариди
На самом деле, Прохоров явился по другой причине. Потому что Арсений предпринял некоторые действия, заставившие старого мерзавца занервничать. Разумеется, Пал Палыч хотел выяснить, что у него на уме. Но до поры до времени не выказывал истинных намерений. И пока Марина водила его по дому и несла чушь о том, как будет тут обустраивать все после свадьбы, присматривался и одобрительно посмеивался.
Лишь иногда отпуская едкие намеки. Но Демидова этим прошибить было невозможно. Он был непроницаем и только снисходительно улыбался, слушая бредни своей невесты. В конце концов Прохорову надоело, он чмокнул дочку в лоб и отправил:
- Иди отдыхай. А мы с твоим будущим мужем немного покумекаем.
- Арс? – она капризно надула губки. – Вы надолго?
Ему были безразличны ее попытки манипулирования.
- Иди, - проговорил ровно. - У нас дела.
Марина вздернула нос и ушла, громко цокая каблуками. Он проводил ее взглядом, а после повернулся к Прохорову, приглашая того жестом:
- Пойдем в кабинет, там удобнее.
Сам пошел рядом, а в дверях пропустил Прохорова вперед.
Тот, естественно, первым делом цепким взглядом уставился на его стол. Но на столе было чисто и пусто, ничего лишнего .
- Кхмм, - кашлянул Прохоров с видимым удовольствием.
- Проходи, Пал Палыч, садись, - Арсений первым двинулся к своему столу, а ему показал на кресло.
- Неплохо тут у тебя, - Прохоров сел и огляделся.
- Да, - скучно проговорил Арсений, едва заметно дернув щекой, и потянулся за бутылкой с янтарным напитком. – Будешь?
- Давай, - кивнул тот.
Арсений прекрасно знал, зачем явился будущий тесть, но также прекрасно знал, что не даст ему этого. В кабинете горел приглушенный матовый свет, хорошее пойло. Идеально для «задушевных разговоров». И нет, он не собирался начинать первым. Он был предельно спокоен.
А вот Прохоров нервничал.
Вчера Арсений убрал трех его осведомителей. Сработал так быстро и технично, что на него не пало даже тени подозрений. Теперь старый мерзавец терялся в догадках и не решался спросить в лоб. А он не собирался облегчать ему задачу.
- Маринка скучает, - наконец начал Прохоров.
Демидов усмехнулся, отпивая из своего бокала.
- Я стараюсь ее развлечь, но ты же понимаешь, Пал Палыч, дела.
- Да, - покривившись кивнул тот. – Знаю, что ты у нас занятой.
Он промолчал.
- Видел вас вчера, отлично смотритесь вместе, - продолжал будущий тесть. - Не тяни со свадьбой.
Арсений усмехнулся, чокаясь с ним:
- Так на всех парах подготовка идет. Марина все взяла в свои руки, делает, как ей хочется, я не вмешиваюсь. Главное, чтобы невеста была довольна.
- Ммм, это ты молодец, это хорошо, - протянул Прохоров, отпил глоток, повертел бокал в руках.
И вдруг пристально посмотрел на него и вроде бы невинно поинтересовался:
- А как там твоя должница?
Ни один мускул на лице Демидова не дрогнул. Никто бы сейчас не догадался, что у него в груди лавой вскипело все.
Он пожал плечами и скучно обронил:
- Понятия не имею.
***
После того как Прохоров убрался, Арсений еще долго сидел в полутьме кабинета.
Откинулся затылком на подголовник кресла и закрыл глаза, руки расслабленно лежали на подлокотниках.
Наверное, было бы правильно жениться на Марине, она ему идеально подходит. Такая же прожженная и фальшивая, как и он, знает правила игры. Заняться делами и отослать Анну и дать ей хорошие отступные. Так сказал бы отец.
Но он не мог.
Что-то творилось с его сердцем, когда он думал о ней, а думал он о ней постоянно. Чем бы ни был занят, в мыслях постоянно присутствовала она. Ему нужно было обезопасить Анну, страх, что с ней могут расправиться, взрывал мозг. Когда узнал, что она поранилась, Арсений чуть с ума не сошел. Того, кто был в этом виновен, он уже зарыл. И так будет с каждым, кто посмеет причинить ей боль.
Кадык мужчины дернулся, стальные пальцы стиснулись, сминая кожу на подлокотниках. Сегодня ему доложили, что врач осматривал ее дважды. Другой мужчина мог видеть ее, касаться. Не он. У него яд разливался в груди.
Держаться на расстоянии было мучительно трудно, он постоянно ощущал потребность. Что это, любовь? Мужчина язвительно рассмеялся. Откуда любовь в таком сердце, как у него?
Неважно. Ему нужно увидеть ее, и гори все огнем.
Вчерашний день прошел на удивление спокойно, Аня почти все время провела в саду. Сегодня с утра врач тщательно осмотрел ее руку, задавал много вопросов о том, как она себя чувствует. В конце концов, сменил повязку и велел еще день не давать на руку нагрузку.
Она опять устроилась в шезлонге на солнышке. Прикрыла глаза, наслаждаясь теплом. В какой-то момент она просто почувствовала.
Глаза открыла резко.
На бетонной дорожке, прислонившись плечом к строению, стоял Демидов, ее бывший муж.
Холодом повеяло от неожиданности. Сразу пропало все очарование солнечного утра, повисло напряжение, а воздух как будто сгустился. Аня внутренне подобралась, чувствуя себя голой, а бывший муж смотрел на нее, склонив голову набок и скрестив руки на груди, рот кривился в подобии жесткой ухмылки.
- Прохлаждаешься?
Он упруго оттолкнулся от стены и шагнул вперед.
А… У нее на миг потемнело в глазах, казалось, обида ее задушит. Но это длилось только миг. Аня выпрямилась, сжимая подлокотники шезлонга, и проговорила:
- Я не могу работать, врач запретил. Можете спросить у него.
- Ах, врач? – Теперь его глаза были почти черными и прожигали насквозь, а голос низко вибрировал от гнева.
Стало страшно, что он может что-то сделать с врачом, Аня попыталась встать. Но мужчина глухо рыкнул:
- Сядь! - Подошел к ней и присел на корточки. - Покажи руку.
- Что? – выдохнула Аня.
Слишком близко было его грубоватое, по-своему красивое лицо, резкое, словно из камня вырубленное. И потемневшие до черноты синие глаза, в которые страшно смотреть. Потому что это действительно страшно - оказаться в лапах непредсказуемого и безжалостного хищника, способного в любую секунду ее уничтожить.
А он неожиданно бережно взял ее руку и стал снимать повязку.
Размотал полностью и застыл, глядя на ее ладонь.
***
