Матч-пойнт - Настя Ненастьева
– Что хотел Гортензиев? Когда успела с ним познакомиться? Почему ничего не рассказываешь? Мы подруги или как?!
Яна обиженно надула губы и насупилась.
– Ну-ну, не дуйся, – повинилась Катя. – Мы знакомы всего ничего: Никита стал свидетелем сцены в спортзале и «разбил» наш спор с Авериным.
Негодование Яны тут же улетучилось, голубые глаза вспыхнули интересом и азартом.
– А на танец зачем приглашал?
– Поговорить хотел, – ответила Катя и призадумалась: можно было бы и в сторонку позвать, зачем танец? Или же это пресловутая кавалерская галантность?
«Ну точно она, – мысленно согласилась сама с собой Катя. – Никита тебе не Петя. Он другой».
– Зачем? – не унималась Яна.
– Помощь предложил. Будет меня учить играть.
– А-а-а, вот оно что. И ты согласилась? – разочарованно протянула подруга. – Он же точит зуб на Аверина. Шутка ли: тот явился из ниоткуда и сместил его с пьедестала.
– Тем лучше для меня. Общий враг сближает, тем более Никита производит впечатление хорошего парня.
– Ну, тебе, конечно, виднее…
Яна опустила взгляд и поковыряла носком босоножка песок, пытаясь оттуда выкопать ракушку.
– Так. Договаривай, – уперла руки в бока Катя.
– Но на правах твоей лучшей подруги скажу: чувствуется в нем что-то опасно-притягательное, – с готовностью доложила Яна. – Даже больше опасное. Весь танец за ним наблюдала. Сначала Никита кажется милым, но потом…
– Это что, пресловутая «рыбья» интуиция?
– Смейся сколько хочешь, но из всех знаков зодиака Рыбы вообще-то самые видящие. Ясно? Ясновидящие.
Яна была большой любительницей гороскопов и карт Таро, в отличие от Кати, которая не верила в это все.
– Ой, Янка, перестань, – отмахнулась Катя. – В конце концов, Никита мой единственный шанс научиться играть. Кто мне еще сможет в этом помочь? Пушкин? Он в картах был мастак, а не в кортах.
– Как знаешь. Только не жалуйся потом, что я не предупреждала.
Катя посмотрела в сторону костра, где сидел Никита, как обычно окруженный девчонками, пускающими восторженные вздохи. И почему спортсмены так всем нравятся? Он заметил ее взгляд и помахал рукой. Но Катя отчего-то ощутила не приятное чувство из-за того, что на нее обратили внимание, а совсем иное – настороженность и беспокойство. Неужели Яна права?
Глава 5
О первых шагах
Улица встретила приятной прохладой. Так рано в университет Катя еще никогда не приезжала, но едва она переступила порог раздевалки спорткомплекса, как тело тут же обволокло жаром, будто вошла в парилку. Волейболистки и теннисистки (последних можно было по пальцам пересчитать) переодевались, готовились к тренировке. Увидев Катю, они удивленно переглянулись.
– Новенькая? К кому? – поинтересовалась одна из девушек, которую, кажется, звали Лизой.
– К Никите.
– Я про тренера. Какому еще Никите?
– Ну, этому… Теннисисту.
– А, так ты к Гортензиеву, что ли?
Услышав фамилию парня, несколько девчонок оценивающе оглядели Катю с головы до ног, отчего той стало слегка неуютно. Чего смотрят? Не на свидание же она пришла, в конце концов! Да и отбивать Никиту ни у кого не собиралась.
– К нему. – Катя стряхнула с себя остатки дискомфорта и гордо заявила: – Он мой учитель.
Спортсменки снова удивленно посмотрели друг на друга, но ничего не сказали и продолжили переодеваться. Катя с толикой зависти измерила взглядом девчонок-теннисисток. Идеально выглаженные короткие юбочки, яркие топы с глубоким вырезом, козырьки на голову. Хотя последние были надеты непонятно для каких целей: в спортзале солнце явно не било в глаза. Значит, все для красоты и эстетики. У некоторых – объемные сумки с ракетками: сразу видно, что дети из обеспеченных семей.
На секунду стало стыдно доставать из рюкзака свою поношенную и растянутую спортивную форму из ближайшего универмага, которая не чета известным спортивным брендам.
«Да ладно тебе, на свидание, что ли, пришла? – успокоила себя Катя, вынимая брюки со слегка вытянутыми коленками. – Потом для соревнований прикупишь что-то новое. Это всего лишь спорт».
«Но Никита обратил на тебя внимание», – заметил внутренний голос.
«Как на союзника. Не как на девушку», – мысленно дала ему ответ Катя, натягивая футболку.
«Ладно, Никита отпадает. А Петя?» – не унимался внутренний голос.
«А он тоже будет на тренировке?» – оживилась Катя и, сама того не замечая, пригладила волосы и достала карманное зеркальце.
«Тебе-то что? Ты же его ненавидишь», – поддел внутренний голос.
Катя звонко захлопнула зеркальце и тряхнула головой, прогоняя дурацкие мысли.
Спустя пять минут девушка уже была на корте. Интуиция не подвела: Аверин тоже пришел на утреннюю тренировку. Более того, он о чем-то говорил с Никитой, второму разговор явно был не по душе. Никита сжал кулаки, и Кате показалось, что у него на лбу вздулась венка.
Заметив в дверях Катю, парни тут же отошли друг от друга на несколько шагов. Никита подозвал к себе рукой, а Петя с интересом пробежался по девушке взглядом, после чего направился к другим ребятам.
Стараясь игнорировать взгляд жгуче-карих глаз, Катя направилась к своему наставнику. Никита подошел к скамейке, достал из сумки ракетку и постучал по струнам пальцами.
– А зачем это делать? – поинтересовалась Катя.
– Как это зачем? – Никита скептически поднял бровь, но тут же расслабился, вспомнив, что перед ним новичок. – Натяжение струн играет важную роль. Если хочешь удары короткие, мощные, энергичные, то натяжение должно быть «жестким». Если активничать нет особого желания – тогда «мягким». В таком случае ты сможешь долго разыгрывать мяч, больше его контролировать.
– И какое же выбираешь ты?
– Профессионалы типа меня учитывают разные факторы: стиль игры, корт. И даже погода может сыграть свою роль.
– Ясно. – Катя пожала плечами.
Отчего-то его «профессионалы типа меня» неприятно резанули слух, но ведь Никита и правда отличный игрок. Почему же тогда ей от этого так неуютно?
Он протянул ракетку Кате:
– Вот, держи. Первая ракетка должна быть особенной.
– Дашь мне свою? – удивилась она. – У Леонида Борисыча есть общие, университетские. В коробке стоят, в тренерской.
– Бери, говорю, – улыбнулся Никита. – Хорошая. И не одна же она у меня. У хорошего теннисиста несколько ракеток, среди которых есть и счастливые, и не особо.
– Мне, я так понимаю, достается «не особо»? – улыбнулась Катя в ответ.
Она взяла ракетку и пощупала рукоятку, коснулась туго натянутых струн, на которых проступал какой-то непонятный узор.
– Правильная ракетка может улучшить или сломать твою игру, – пояснил Никита. – Мои привезли из Италии. А вот университетские наверняка заказывали на одном известном китайском сайте. Ими только двери подпирать.
Катя покосилась на него: на что намекает? Но Никита, кажется, бросил это просто так, к слову. По крайней мере, взгляд его был сосредоточенным, под стать учителю.
Катя смущенно откашлялась и спросила:
– Кхм. А Леонида Борисовича не будет?
– Он приходит к девяти. Так что занимаемся обычно сами. Да и, по правде говоря, особо разницы нет: что он есть, что отсутствует.
– Как так? Он же тренер.
– Ну, в молодости, может, он и был хорошим теннисистом, но сейчас, когда тут все что-то да могут, толку от Леонида Борисовича маловато.
Его слова прозвучали немного надменно.
– Тогда с чего начнем?
– С разминки, конечно. Через минуту к тебе подойду.
Никита кивнул в сторону ребят, которые уже делали зарядку под руководством Пети. Девчонки старательно выгибали спины, будто невзначай показывали стройные оголенные ноги, то и дело оттягивали маечки, чуть ли не демонстрируя грудь. Парни же, наоборот, больше подпрыгивали на месте, махали руками и делали наклоны в разные стороны, движения их были резкими, никакой грациозности.
В какой-то момент Петя выпрямился и наклонился, коснулся ладонями пола. Спортивные шорты обтянули бедра, и Катя сама не заметила, что пялится на пятую точку Аверина. А спустя секунду, когда до нее все же дошло, ее будто из ушата холодной водой окатили.
«Куда ты смотришь! – укорила она себя. – Хотя нет… Куда он смотрит?! Зачем надевать такую обтягивающую одежду? Тут же… люди занимаются вообще-то!»
Петя выпрямился и снова наклонился, на этот раз прерывисто касаясь пальцами пола. Девочки старательно повторяли за ним, и Кате показалось, что они пялятся на парня еще больше. От этого стало и досадно, и приятно, и одновременно завидно. Ну чего они глазеют? Что, больше не на кого?
