Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова
А мне вот со всеми другими херово!
Стольких перетрахал, когда ты ушла, а ни радости, ни кайфа...
Предательница! Мерзавка!
И я бы никогда так не поступил в другой ситуации и с другим человеком! Но мой здравый смысл сейчас в отключке! И я творю полный треш!
14 глава. На шаг ближе
Сквозь сон я чувствую губы, прикасающиеся к моему лицу. Они скользят по щеке, трогают подбородок и накрывают мой рот!
Теплое дыхание. От него волоски на моей коже дыбом становятся. Тело напрягается. Оно так давно не испытывало ничего подобного!
Язык, оставляя влажный след, обводит мои губы по контуру и вдруг резко врезается, раздвигая их и проникая внутрь! И меня, словно молнией, прошивает насквозь пониманием: я его ощущаю, это Гордей меня целует. Он до боли знакомый на вкус. Родной. Такие вещи не забываются!
Мне столько раз снились подобные сны! И были они такими явными, такими правдоподобными! Как сейчас. Правда, заканчивались обычно слезами и чувством неудовлетворенности.
Мне сотни раз снилось, как Трофимов меня целует! В самом начале разлуки так вообще каждую ночь...
Но в этот раз я просыпаюсь до окончания поцелуя.
И этого не может же быть!
Но... Я распахиваю глаза и вижу перед собой закрытые глаза Гордея, его длинные ресницы, его широкие брови, складочку морщин на лбу!
И я не хочу - не хочу - не хочу ему отвечать! Нет-нет! Ни за что! Я всё помню! Я ничего не забыла! Я не хочу, чтобы он думал, что я такая слабая!
Но просто мой организм ещё не проснулся! Я же сплю еще! Он ведь все равно не увидел, что я уже открывала глаза?
Быстро захлопываю их.
И отвечаю ему!
Мне кажется, что внутри меня, в моем изголодавшемся по ласке теле, происходит что-то похожее на землетрясение! Или, скорее на центрифугу! И я нахожусь в её самой крайней точке, где раскручивает сильнее всего! И я вращаюсь! И голова кружится. И низ живота наливается тянущей болью. И меня несёт, несёт куда-то, без возможности остановиться или хотя бы замедлиться!
Нет смысла врать себе.
Хочу его.
Хочу секса с ним.
Сейчас хочу!
Но циничная стерва, которая три года помогала мне бороться с собственной слабостью, нашептывает: "А он вчера, может быть, трахался с другой!"
Мозг приказывает взбесившемуся телу оттолкнуть, остановиться, но в этот момент наши языки касаются друг друга у меня во рту. И это касание отзывается мурашками по позвоночнику и микроспазмами там, внизу...
А я ни с кем ему так и не изменила. Хотя хотела это сделать назло. И могла. Но...
А вот он... Он же изменил мне! Он хотел другую женщину! Целовал её. Трахал её. На нашем столе, где и я с ним... столько раз! И он туда, на моё законное место, посадил какую-то другую бабу!
Гордей прикусывает мою губу. Жарко стонет мне в рот. От его низкого глубокого тембра мое сердце разгоняется в груди так, что, кажется, еще немного и ребра проломит!
Мое глупое-глупое сердце так только на него реагирует!
А вот он... Он с любой готов так целоваться и так стонать!
Ненавижу тебя, Изменщик!
Пусть тебе будет больно также, как и мне!
Кусаю его за нижнюю губу. Дергается в сторону. Но мой рот успевает наполниться металлическим привкусом чужой крови.
Так тебе и надо, Изменщик!
Ошарашенно, непонимающе, обиженно даже смотрит мне в глаза, языком трогая ранку.
- Сучек своих целуй! А меня не смей! Понял? - сбрасываю плед на пол беседки и подскакиваю на ноги. - Я тебе не... я не...
- Кто? Ну? Ты не кто? - хрипло спрашивает, отступая на шаг назад.
- Не подстилка какая-нибудь! - выдыхаю я.
- Ну, ты-то, конечно, нет! Для меня, нет, естественно! Ты на минуточку, вообще, до сих пор моя жена! Это ты с кем-то другим подстилка. Да, Дани?
То есть он мне изменял, а меня же ещё и оскорбляет! Просто верх наглости!
- Ах, ты! - замахиваюсь, желая влепить ему пощечину, как мечтала с того самого дня, когда узнала об измене, но он перехватывает руку за запястье, сжимает. - Ай! Больно!
- Не смей. Меня. Бить! - шепчет, стиснув челюсти.
- Не смей. Меня. Трогать! - возвращаю ему тем же тоном.
-Мерзавка!
-Изменщик!
-Кто? Я-я?
На его лице такое недоумение, что мне становится смешно! Ну, Трофимов! Ну, ты даёшь! Актерище просто! Гениально! Не рекламой тебе надо заниматься, а в кино героев-изменщиков играть!
-Нет, я, наверное! - начинаю истерично хохотать, закрывая ладонью рот. - Ты, конечно. Это же ты...
Из дома доносится грохот.
В ужасе застываю на месте. Эми же там! А раз Трофимов здесь, то он, получается, там совсем один! Боже! Срываюсь бегом в сторону приоткрытой входной двери.
Гордей обгоняет и влетает внутрь первым.
15 глава. Ликбез для отца
Идиот! Я забыл о ребёнке!
Конечно, это ведьма-предательница виновата... Ну, и ещё немного виновата моя к ней непроходящая тяга.
Взлетаю вверх по ступенькам. Она бежит следом.
В прихожей вижу испуганного, взъерошенного, но, кажется, целого пацана - пытается засунуть ноги в ботиночки, чтобы, получается, сбежать с места преступления.
Увидев меня, вздрагивает, сжимается всем телом и начинает безо всяких там переходов и объяснений рыдать. Захлебываясь слезами, тянет руки к Дани:
-Ма-а-а-а-а-а-ма-а-а-а!
Ор настолько оглушительный, что у меня закладывает уши.
Дани хватает его на руки, прижимает к себе, целует лобик, щёчки. И меня, словно кипятком, болезненно обваривает мысль: "Боже мой! Это же моя Дани. А это - её мальчик. Её сын. И, возможно, мой тоже".
Мне кажется, по-настоящему я только сейчас осознаю весь ужас сложившейся ситуации! Она почему-то ушла. Родила. Без меня растила его. И если бы не Леон, подстроивший нашу встречу... Нет, точнее, если бы не Айнур, попросивший сделать рекламу их новому кафе, то я так бы и не узнал ничего.
Встречаемся с ней взглядами. И я ловлю её эмоции по отношению к сыну - безмерная любовь, нежность, жалость, радость, что он, вроде бы, цел. Она очень его любит.
А вот я его не знаю совсем.
И из-за неё был лишён возможности чувствовать то же самое, что чувствует сейчас она. А мог бы.
-Милый мой, хороший мой, что случилось? Ты ударился?
-Не-ет! - орёт он.
-А что тогда?
-Дядя лугать будет!
