Отбитая - Кира Романовская
— Всё хорошо, Катя?
— Д-да… — спустя минуту ответила она. — Я не могла дышать… наглоталась этой… вонючей воды… я не могла дышать…
— Я же тебя сразу поднял, ты там секунды две была.
— Я не могла дышать… не могла дышать… — тихо шептала она у его груди.
* * *
У неё чуть не случилась паническая атака, у всех на виду, никто не знал об ее приступах, даже Никита, да и приступов давно не было. Хороший день закончился плохо, Катя скомкано попрощалась с другом около станции метро и они вернулись в отель. Она долго мылась в ванной, когда вышла и Вадим вопросительно взглянул на неё. Она подошла к нему и подставила голову:
— Понюхай меня, пожалуйста, я два раза голову помыла и тело раз десять, но от меня всё ещё как будто болотом воняет!
Вадим понюхал волосы, потом прижался носом к ее шее и поцеловал несколько раз.
— Не пахнет от тебя болотом и не пахло, я же тебя обнимал потом.
— А как ты думаешь, ничего что я оттуда воды глотнула? Не сдохну от заражения крови неизвестными бактериями?
— Думаю, нет, ничего страшного.
— Ну ладно. Я тебе верю, ты то уж меня не обманешь.
Она приняла свои успокоительные, стоило за ним закрыться двери в ванную, нельзя было рисковать. Она забыла про ужин, и Вадим ел в одиночестве. Ночью она спала беспокойно, ворочалась, ей снились кошмары, она просыпалась на несколько секунд и снова проваливалась в душные сны. Вадим, как оказалось, просыпался вместе с ней, накрывал ее одеялом плотнее, обнимал, прижимая к себе и она затихала. Ночью ему пришла мысль, что она возможно когда-то тонула. До этого он не замечал за ней, что она боится воды, Катя была тот ещё енот-полоскун, обожала принимать ванну и купаться, не боялась заплывать далеко в море. Утром он о своих ночных мыслях благополучно забыл.
Глава 42. Стена из молчания
В теории Вадим знал, что отношения можно разрушить чем угодно — обидами, ссорами, изменами, недоверием и предательством, но на практике иногда хватает одного имени, которое Катя будто привезла с собой в чемодане из Питера.
Катя приехала оттуда какая-то молчаливая, замкнутая, говорила, что просто устала. Вадиму некогда было копаться в ней, ему надо было зарыться в работу. Они виделись два-три раза в неделю после работы, иногда Катя приходила к нему на выходные. Он поставил для неё бассейн и качель на заднем дворе, чтобы ей было у него комфортно, но она всё чаще оставалась у себя. Сегодня он ночевал у неё, утром встал рано, пора было будить её на работу.
Вадим зашёл в спальню, где царило мрачное сонное царство и даже то, что он открыл шторы не разбудило женщину, лежащую на кровати. Он осторожно присел рядом, любуясь картиной перед собой — Бесстыжая всегда так сладко спала, обнимала ногой свернутое одеяло, на которое она смешно положила щечку и схватила его ладошкой. Её сорочка слишком высоко задралась.
Он положил ладонь ей на талию, погладил большим пальцем её по животу, Бесстыжая лишь зарылась лицом в одеяло, но не просыпалась. Вадим провел пальцами около пупка, продвигаясь выше и пощекотал её грудь снизу. Катя задергала ножками, злобно выпалила: «Отстань!», не открывая глаз, и перевернулась на другой бок. Пора было приступать к более решительным действиям, он нагнулся над ней и начал целовать в шею.
— Артём, да отвали ты! Вечером приставай! — вдруг сказала Катя и засопела дальше.
Вадим резко передумал быть с ней ласковым, хлопнул ей по попе. Бесстыжая, запищав от боли, вскочила, сидя на кровати и хлопая сонными глазами. Когда она увидела Вадима, её рот открылся от удивления.
— Не меня рассчитывала увидеть? — усмехнулся он, вставая в постели. — Буквы просто перепутала в именах?
Он вышел из комнаты, хлопнув дверью, которую сам недавно починил.
— Бляяять… — тихо выдохнула из себя Катя.
Вадим был готов уйти и никогда больше не возвращаться, только Бесстыжая запрыгнула на него сзади, обхватив ногами и руками.
— Я тебя не отпущу! Не уходи! Это не то, что ты подумал! Мне просто приснился плохой сон!
Гордость Вадима хотела сбросить её со спины и уйти, но сердце, услышав: «я тебя не отпущу» захотело остаться. Катя слезла с него, когда он вежливо попросил, встала перед его лицом между дверью и ним.
Он обнял её за лицо ладонями и пристально посмотрел в глаза:
— Ты всё ещё его любишь, Катя?
— Нет! — слишком уж рьяно ответила она. — Вадим, я никогда бы не стала бы встречаться ни с тобой, ни с кем другим, если бы у меня были чувства к кому-то другому. Слышишь? Потому что я это на своей шкуре пережила. Жил со мной, любил другую. Это, пиздец, как больно. Я тебе никогда такую боль бы не причинила!
— Я тебе верю, Катя.
Она облегчённо вздохнула, прижавшись к его груди головой.
— И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущее в пыль, — тихо сказала она, поднимая на него глаза. — Вадим.
Сам Достоевский был на её стороне, куда уж Вадиму с ним тягаться, но в итоге получилось как в анекдоте с ложечками — осадочек остался. Грызня ревности и недоверия внутри него продолжалась. День за днём, ночь за ночью. С ней рядом было терпимо, без неё становилось невыносимо думать о том, где она, что делает и с кем. Им нужно было делать следующий шаг. Он был к нему готов. Сделать шаг к семейной жизни через совместное проживание, у Кати же уже была семья, от которой она никак не могла сепарироваться.
* * *
— Давайте, гражданка Громова, на выход, вас тут заждались уже, — устало вымолвил человек в погонах, открывая ей дверь камеры.
— Спасибо, товарищ майор, очень душевно посидели! Можем повторить!
— Я капитан.
— Да, пофиг, я в вашей астрологии не разбираюсь, — махнула рукой Катя.
Её рот непроизвольно открылся, когда она увидела Великана, который, сложив руки на груди смотрел на неё из под нахмуренных бровей, стоя рядом с Камиллой, которая кивнула на Вадима и извиняющимся жестом пожала плечами. Катя резко развернулась на пятках в обратную сторону и сказала опешившему от её поворота капитану:
— Я чё-то передумала выходить, у вас посижу, пока эти двое не уйдут.
— Катарина Викторовна, идите уже, а? Тут все
