Матч-пойнт - Настя Ненастьева
– Инвентарь брали, не видно, что ли, – потрясла в руках ракетками Катя.
– Не видно, – буркнула Орлова и отбросила за спину толстую пшеничную косу.
Тут же к ним подскочила девочка-фотограф и щелкнула фотоаппаратом. Следом подключились и другие журналисты. Казалось, один лишь Никита не проявлял к их «парочке» никакого интереса. Но несколько раз его изучающие серые глаза столкнулись с глазами Кати.
Главный соперник Пети был достаточно симпатичным парнем. Среднего роста, коренастый, темно-русые длинноватые волосы спадали на лоб, отчего Никита имел привычку откидывать голову назад. Катя никогда не обращала на него внимания, возможно, потому что парень был одним из юристов-старшекурсников, которые являлись достаточно редкими гостями в коридорах университета. И к тому же спортсменом, что делало его и вовсе недосягаемым для студенток, желающих познакомиться.
– Так вы, значит, парочка? – сунула диктофон ей прямо под нос одна из журналисток. – Как вас… Крошкина? Картошкина?
– Кошкина, – вяло огрызнулась Катя, отпуская Петину руку. – И мы не встречаемся.
– И каково чувствовать себя девушкой одного из лучших теннисистов-юниоров страны? – подключился другой журналист.
– Почему ты молчишь? – шикнула Катя и легонько пнула Петю ногой.
– Так тебе же вопрос задали, ты и отвечай. А я послушаю, – шепотом ответил Петя и мило улыбнулся на камеру.
– Аверин! – негодовала Катя. – Я тебе такую экзекуцию устрою!
– В этом нет ничего зазорного, – напирала первая журналистка. – Вы должны гордиться, что заполучили такого парня, как Петр!
Следом посыпались и другие вопросы:
– Вы давно встречаетесь?
– В курсе, во сколько оценивают состояние семьи Авериных?
– А ваши родители кто? Спортсмены? Актеры? Может, бизнесмены?
– Играете в теннис вместе? Обидно проигрывать своему парню?
Такое давление тут же разбудило бурное сопротивление.
– Да с чего вы вообще так возвеличиваете его? Аверин то, Аверин сё… – Она грозно сделала шаг вперед, отчего журналисты тут же попятились. – В чем его достижение? Ракеткой полтора часа помахать? Так это любой дурак сможет!
– Вообще-то… – начала было Оля, выпятив грудь вперед, но Никита придержал ее за плечо, отчего та замолчала.
Он прищурился, будто что-то задумал, и подмигнул Кате. Но та не обратила на это ни малейшего внимания и продолжила:
– Любой человек, у которого две руки и две ноги… – Она призадумалась на секунду. – Хотя паралимпийцы тоже успешно выступают на соревнованиях… Ну так тем более! – Она уперлась руками в бока. – В общем, если есть мозги в черепушке, то кто угодно сможет играть в этот ваш теннис. Тоже мне достижение!
– Вы не правы, Картошкина, спорт – это долгий и упорный труд, – возразила первая журналистка.
– И требует много времени для оттачивания мастерства, – подхватила другая.
– К чему ты клонишь, деточка? – включилась в разговор еще одна, до этого не атаковавшая вопросами. – Уж не хочешь ли сказать, что…
– …Что готова поспорить, что любой, не державший до этого ракетки в руке, способен в короткое время обыграть того, кто годами тренировался. Ведь главное на корте – работать головой, просчитывать ходы соперника наперед. Как и в любом другом поединке.
До этого молчавший, Петя снисходительно вздохнул: эта девчонка сама не понимает, о чем заявляет прессе. Эти репортеры-стервятники разнесут ее слова по всем ресурсам, да еще и перековеркают, выставив в не самом лучшем свете. А потом начнутся преследования, выпрашивания комментариев… Что ж, она сама напросилась.
Все присутствующие как по команде перевели взгляды на Петю, будто ожидая какого-то решения.
– Ну, Катя… Это будет интересно. Тогда пари? – Он всем корпусом развернулся к девушке и протянул руку.
– Тогда пари, – согласно кивнула она.
Защелкали фотоаппараты, снова посыпались бесконечные вопросы:
– Соперники или любовники?
– Спор на деньги?
– А свадьба будет?
Куратор тут же подкатилась к ребятам и раскинула руки в стороны, как огромная мама-птица, защищающая птенцов.
– Ну что вы в самом деле, это не для прессы, не для прессы! – Она закивала головой, как гусыня. – Олечка, Никита, что вы стоите в стороне? Берите инвентарь. – Повернулась к Пете и Кате: – Где кубок? Кошкина! Хоть вазу какую-нибудь хрустальную для картинности принесла бы!
– Нет, постойте. – Катя цепко ухватилась за руку Пети, отчего ладошку пронзили мелкие приятные иголочки. – «Разбейте» наш спор.
– Ты бы подумала хорошо, – спокойно заметил Петя, будто на них не смотрели во все глаза и не пытались урвать какую-нибудь сенсацию. – Не справишься же. Проиграешь.
– Спорим?
– Окей. На желание.
– Идет! – не задумываясь согласилась она, но тут же возразила: – Стоп, нет! Желание – это слишком просто. Ты и без этого можешь позволить все что угодно и с легкостью отделаешься в случае проигрыша. А вот как насчет чего-то серьезного?
Все умолкли и навострили уши, грузная куратор откатилась в сторонку, Оля Орлова хотела что-то сказать, но Никита опять ее остановил:
– Постой, дослушаем, – шепотом сказал он и с любопытством уставился на Катю.
Та откашлялась и громко заявила:
– Через два месяца юниорские соревнования города. За этот срок я с нуля научусь играть и попаду на них.
– Ну, просто попасть может любой. Хоть за заслуги, хоть за деньги, хоть по большой дружбе с тренером, – не стерпела все же Оля. – Тоже мне пари. Достаточно упросить Леонида Борисовича взять в команду. – Она осеклась. – Я так не делала, если что! Я сама!
– Верим, Оля, – мягким бархатным голосом успокоил ее Петя. – Я как-то понаблюдал за твоей игрой. У тебя природный дар подавать не берущиеся мячи со второго раза[3].
– Правда? – кокетливо завела за ухо прядь волос Орлова. – А я хотела бы…
– Тогда я не только научусь играть и попаду на соревнования, но и займу там первое место! – перетягивая на себя внимание, как одеяло, оборвала ее на полуслове Катя.
– Ну, это даже для статьи сказочки, – фыркнула одна из журналисток.
Петя усмехнулся. Казалось, он совсем не боялся проиграть и полностью был уверен в своей победе.
– Допустим. И что тогда я обязан буду сделать в случае проигрыша?
Катя на секунду задумалась, и ее лицо исказила ехидная гримаса.
– Ты больше никогда не будешь играть в теннис.
На секунду в зале повисла тишина.
– Что! – разом воскликнули все присутствующие.
Все, кроме Пети.
– Идет, – недолго думая, согласился он и легонько сжал Катину руку. – Тогда ты в таком случае… Хм… Не могу ничего придумать кроме как желания.
– Да заканчивайте уже поскорее с этим балаганом, – взмолилась куратор, глядя на часы. – Детский сад тут устроили!
– Ладно, только ничего противозаконного! – нехотя согласилась Катя и оглядела присутствующих. – Да «разбейте» уже наш спор хоть кто-нибудь.
– Сумасшедший дом, – заявила Оля, сложив руки на груди. – Вообще-то нас с Никитой тоже фотографировать должны, интервью брать. – Она обиженно надула губы. – Мы как бы не последние люди… А все внимание какой-то ерунде.
Внезапно Никита, молчавший и внимательно наблюдающий за всем, что происходило в спортзале, вышел вперед и стукнул ладонью по рукопожатию.
– Свидетель, – коротко бросил он, посмотрел на Катю и еле слышно шепнул: – Удачи. И обращайся.
Катя удивленно взглянула на него, отпустила Петину руку и вытерла вспотевшую ладошку о платье.
– Фотографируйте уже их, и закругляемся, – на выдохе, устало скомандовала куратор. – Ну, Кошкина…
Катя уже не слышала, что она говорила вслед. Она неслась прочь из зала, не переставая думать о том, что ввязалась в какую-то странную авантюру. Погорячилась или же настолько уверена в своих силах? Может, стоит вернуться и признать поражение заранее?
– Ни за что! – крикнула она в темноту коридора спорткомплекса. – Держись, Аверин.
Глава 4
О предложении
Яна оборвала сообщениями телефон, пока ждала Катю за кулисами, а когда они встретились, вытаращила от удивления свои ясные голубые глаза: Кошкина была белая как мел. Все свое упрямство и храбрость она растеряла по пути в актовый зал.
– Янка, кажется, я вляпалась.
По растерянному виду Кати было понятно: случилось нечто из ряда вон выходящее. Никогда до этого Яна не видела ее такой. Подруга бывала разной: в плохом настроении, в хорошем, бойкая и вялая, упрямая и уступчивая. Но сейчас на ней будто не было лица, прочитать эмоции было сложно.
Ясно было только одно: это нечто точно не связано с учебой. Это же Кошкина!
Услышав короткую версию рассказа о споре, Яна открыла рот от изумления.
– Что-что ты сказала? Вы остались вдвоем наедине? С самым обсуждаемым парнем
