Эти три коротких слова - Меган Куин

– Почему это у тебя? – спрашиваю я. – Без обид, но сейчас у тебя отношений нет, а последняя девушка, с которой ты встречался… В общем, мы даже не знаем, что у вас произошло.

– Не все мечтают поведать о своей биографии на весь мир. Некоторые люди ценят приватность.

Я улыбаюсь и говорю:

– Ну, тогда, будь добр, перестань нарушать мою гребаную приватность.

Я направляюсь в душ. Сегодня вечером нам надо успеть на самолет до Денвера, и я хочу как можно быстрее сесть в автобус, чтобы позвонить Пенни.

Я много раз наблюдал, как суетятся после матча ребята, у которых есть семьи – хотят успеть позвонить своим женам и детям, прежде чем те отправятся спать.

Странно думать, что теперь я буду одним из них.

Не до конца уверен, что я по этому поводу чувствую. Впрочем, выбора у меня нет.

Пенни: Нет, я не сплю.

Черт. Я-то надеялся, что она уже спит – ну, или хотя бы сделает вид, что спит. Может быть, ей этот разговор нужен не меньше, чем мне. И под разговором я имею в виду просто объяснить, как бы я хотел, чтобы у нас все было нормально.

Я схватил со стола коробку с холодным чили и кукурузным хлебом, а затем практически бегом помчался к автобусу вместе с остальными семейными ребятами. Излишне говорить, что некоторые были весьма шокированы моим появлением.

Я сажусь у окна в заднем ряду, ставлю еду и сумку рядом, делаю глубокий вдох и набираю ее номер телефона.

– Привет, – отвечает она спустя два гудка. Я сглатываю, чувствуя, как в животе у меня буйствует целая стайка бабочек. И это не те милые бабочки, которые бывают, когда ты видишь девушку, в которую влюблен по уши. Нет, это просто гребаные нервы.

– Привет, Пенни, – голос у меня звучит хрипло, так что я быстро отпиваю воды из бутылки. – Как у тебя дела?

Вот, смотрите, отличное начало разговора.

– У меня все нормально, – отвечает Пенни, и я уже чувствую, как она напряглась. Очевидно, нам обоим неловко. Никто не хочет общаться через силу. Но мы должны как-то научиться разговаривать друг с другом.

– Нормально? У тебя есть какие-нибудь симптомы?

Симптомы чего, идиот? Господи боже. Ты, черт возьми, не врач. Но к сожалению – и для меня, и для нее – это была первая фраза, которая пришла мне на ум.

К счастью, из динамика раздается слабый смешок, и это немного снимает неловкость, возникшую из-за моего идиотского вопроса.

– Нет, просто устала немного.

– Может, мне тогда тебя отпустить, чтобы могла поспать и отдохнуть?

– Нет, я думаю, нам нужно поговорить.

«Думаю, нам нужно поговорить». Ничего хорошего от этих четырех слов не жди. Обычно после этого следует разрыв отношений или признание вроде «Прости, но я тебе изменил». Впрочем, нам оба эти варианта не грозят.

– Да, ты права. Хочешь начать первой?

– Наверное, – она замолкает, и я жалею, что не могу услышать, о чем она сейчас думает. Я уверен, с помощью этой информации найти подход к Пенни стало бы значительно легче. Если бы только она поговорила со мной, как в ту ночь – свободно и открыто. Но обстоятельства, очевидно, изменились. Наконец, Пенни вздыхает. – Я не знаю, почему мне рядом с тобой так неловко. Ну, то есть вроде как знаю… Суть остается прежней – почему-то я либо слишком много болтаю, либо вообще не знаю, что сказать. Это казалось таким легким той ночью, что мы провели вместе…

Да. Полностью понимаю.

– Как ты помнишь, тогда тебе тоже потребовалось время, чтобы успокоиться, – говорю я, стараясь ее подбодрить.

– Это правда. И ты был очень разговорчивым все то время. Почему ты так изменился?

Теперь усмехаюсь уже я.

– Думаю, я просто слишком нервничаю. Я сделал то, чего делать не следовало, а именно – флиртовал с тобой, получил из-за этого кучу проблем и теперь пытаюсь понять, в какую сторону двигаться через эти мутные воды. Я не хочу тебя напрягать и вторгаться в твое личное пространство, не хочу, чтобы ты в своем собственном доме чувствовала себя неуютно. И еще я не хочу, чтобы ты проходила через все это одна. Я пытаюсь найти какой-то баланс. Пока моя мама не умерла, она растила меня одна. Конечно, тогда я был маленьким мальчиком и не мог понять, каково это – быть матерью-одиночкой. Только помню, что она постоянно повторяла, как ей жаль, что у нее слишком мало денег, чтобы купить мне все, что захочется. Я не хочу для тебя такой жизни. Так что, да – обычно я человек веселый, но сейчас мне немного не по себе.

– Я понимаю. Я чувствую то же самое, когда пытаюсь сделать так, чтобы тебе было комфортно в моей квартире.

– Обо мне не беспокойся. А вот я буду стараться сильнее. Могу я кое-что спросить?

– Конечно.

– Мне нужно знать, почему ты так нервничаешь в моем присутствии. Это помогло бы мне лучше тебя понять.

Пенни отвечает не сразу, но я ценю то, как тщательно она обдумывает этот вопрос.

– Думаю, я все еще тебя побаиваюсь. Когда я была пьяна, это чувство притупилось, но теперь, когда мы живем обычной жизнью и алкоголя у меня больше нет… Я чувствую себя не в своей тарелке.

– Только не начинай снова, – говорю я шутливым тоном. – Брось, Пенни. По-моему, тебе давно пора об этом забыть. Я трогал тебя во всех возможных местах. Между нами должен был установиться определенный уровень близости. Не из-за чего ощущать себя не в своей тарелке.

– Илай, ты же знаешь, что секс с тобой не был для меня обычным делом. А еще алкоголь помогал мне преодолеть волнение. Я не самый уверенный в себе человек. Последний парень, с которым я встречалась, сильно выбил меня из колеи, когда сказал, что в постели я ужасна…

– Я тебе с полной уверенностью говорю: этот парень неправ. Просто охренеть как неправ.

– Что ж… Э-э, спасибо.

– Я серьезно, – я понижаю голос. – Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой.

И это чистая правда. Я до сих пор помню о той ночи.

Она ненадолго замолкает.

– Ну, в подробности вдаваться не обязательно, но я ценю твою поддержку.

– Готов повторять тебе это сколько угодно, только попроси. А сейчас продолжай, пожалуйста.

– Так вот, в тот вечер я была в себе не слишком уверена. То, что из всех