Порочная невинность - П. Рейн
– Ну как?
Джованни отнимает у меня часы и надевает на мою дрожащую руку.
– Идеально подходят.
Он улыбается, и я ошеломленно улыбаюсь в ответ. Он не знает, что я терпеть не могу часы и браслеты.
– Они прекрасны. Большое тебе спасибо.
Я встаю на цыпочки и целую его в щеку. Из-за плеча Джованни меня сверлит угрожающим взглядом Антонио. Его челюсть сжата, брови нахмурены; отличный выйдет со временем дон.
– Подарок слишком дорогой, – обращаюсь я к Джованни.
Он прикасается ладонью к моей щеке:
– Вовсе нет.
Мира подходит ко мне и обнимает за талию:
– Тебе они нравятся?
– Да, красивые, – не кривя душой, отвечаю я.
Она стискивает меня в объятиях и отпускает, затем переводит взгляд на Джованни с такой надеждой на лице, что у меня сжимается сердце. Я выдавливаю улыбку и все оставшееся время наслаждаюсь вечеринкой как могу. Джованни не отходит от меня ни на шаг, и я стараюсь не обращать внимания на неотрывно преследующий меня взгляд Антонио.
18. Антонио
– Ты точно не хочешь пойти на вечеринку в лесу? – переспрашиваю я у Томмазо.
Сегодня суббота, и мы бездумно играем в видеоигры у него в комнате – оффлайн, конечно, ведь нам нельзя общаться с внешним миром.
Томмазо не отводит взгляда от экрана.
– Ты спрашиваешь, потому что хочешь пойти? Аврора тебя заживо съест, если не пойдешь?
– Как ни странно, нет.
Не похоже на нее. Я даже не знаю, пойдет ли она. Я не спрашивал: мне плевать, как она развлекается, странно только, что не ноет: «Что о нас подумают, если я пойду без тебя?»
– Почему же ты тогда так упорствуешь? – спрашивает Томмазо.
Я не могу сказать правду – после вчерашней вечеринки-сюрприза мне постоянно видятся руки и губы Джованни на теле Софии. Эти мысли сводят меня с ума, и я почти уверен, что они там, на вечеринке, вдвоем. Наверное, я мазохист.
– Я не упорствую. Просто подумал: вдруг ты захочешь напиться в стельку, а не сидеть в четырех стенах. Ты не выходил из комнаты с тех пор, как услышал об отце.
Он опускает пульт и смотрит на меня в упор; я нажимаю паузу. Томмазо непросто разозлить, а сейчас он явно хочет послать меня к черту. К его чести, он этого не делает. Мой друг сжимает зубы и приходит в себя. Я сказал глупость. Его отец может быть на дне гребаного океана, а меня волнует только София.
– Я бы и рад напиться… А если поступит срочный звонок об отце? Я должен быть готов ко всему.
Я киваю. Он имеет в виду, что должен быть готов отомстить, если случится худшее.
– Завтра наверняка будут новости.
Томмазо снимает игру с паузы. Мы играем дальше, и он почти каждый раз выигрывает, потому что я продолжаю думать о Софии и о том, чем она занимается с Джованни. Я не люблю проигрывать, да и до этого был не в лучшем расположении духа.
– Черт!
Проиграв очередную игру, я бросаю контроллер на диван.
– Пить хочешь?
Я встаю с дивана и подхожу к маленькому бару-холодильнику под окном.
– Мне апельсиновый энергетик.
Я наклоняюсь, чтобы открыть дверцу холодильника, и вижу за окном Марчелло с Мирой, выходящих по тропинке из леса. Чуть позади, держась за руки, идут София с Джованни. У нее на запястье блестят подаренные часы. Я сжимаю кулаки. Как это бесит! Хорошо, что я не пошел на вечеринку. Кто знает, смог бы я удержать себя в руках? В последнее время нервы совсем расшалились. Я достаю из холодильника напиток для Томмазо и, вернувшись к дивану, бросаю ему бутылку.
– Держи! Пожалуй, мне пора. Я больше не могу проигрывать.
– Ступай! – улыбается он. – У тебя полно дел поинтереснее.
– Я почти женат, – смеюсь я.
– Неужели?
Неужели он знает о нас с Софией? Откуда?
Его лицо серьезнеет.
– Поговорим завтра, после созвонов.
По дороге в свою комнату встречаю Анжелику.
– Привет, Антонио! Аврора уже вернулась?
Я останавливаюсь, нахмурив лоб.
– А я откуда знаю?
– Она сказала, что идет куда-то с тобой сегодня вечером.
Хм, надо бы выяснить, в какие игры играет Аврора.
– Наши планы поменялись. Я понятия не имею, где она сейчас.
– Ладно, поговорю с ней завтра, спасибо!
Помахав на прощание рукой, Анжелика устремляется по коридору к лифту. У себя в комнате я бездельничаю, слушаю музыку, читаю. Наконец принимаю душ и пытаюсь уснуть. Сон не приходит. Стоит закрыть глаза, и я вижу полуобнаженную Софию, ее грудь в моих руках, соски под моими губами. Непрекращающийся стояк каждую минуту напоминает, как сильно я ее хочу, и я понимаю, что готов рискнуть. Наконец я не выдерживаю: спрыгиваю с кровати, натягиваю подобранные с пола штаны и выхожу на лестничную клетку: без рубашки, босиком. Как одержимый поднимаюсь на два этажа, перепрыгивая через несколько ступенек. Задыхаясь, подхожу к ее двери и стучу, не спрашивая себя, какого черта это делаю.
Только услышав стук в ночной тишине, я осознаю всю глупость своего поступка. А если там Джованни? Что я скажу? У меня нет оправданий. Пульс учащается при мысли о том, чем они там могут заниматься посреди ночи. Да плевать, там он или нет. Я что-нибудь придумаю по ходу дела, и буду рад, что помешал.
Я стучу вновь, более решительно… Понятия не имею, зачем. Мне просто нужно ее увидеть.
Дверь открывается. На Софии та же шелковая пижама с шортиками. Остатки моего самообладания улетучиваются. Я закрываю дверь ногой, притягиваю Софию к себе и завладеваю ее губами. Она удивлена, но не отталкивает меня, как прошлой ночью. Ее руки зарываются мне в волосы, а язык встречается с моим. Не позволяя ей доминировать, я перехожу к более спокойному темпу. Не хочу ее отпугивать, я должен стать первым. Я, и больше никто. Мысль о том, что ее невинностью воспользуется другой, сводит меня с ума.
Я подвожу ее к кровати, и она падает на матрас. Большие оленьи глаза смотрят на меня снизу вверх, полные вожделения и… доверия. Доверие такой неопытной девушки, как София, чертовски заводит.
