Люби меня
– Наверное, потому что реально не целовал, нет? – чеканит с ледяным спокойствием.
Это так разительно отличается от того, каким он был со мной утром. И это очень больно.
– Надя мне написала, что целовал!
Смотрит, как на ненормальную. С каким-то даже омерзением, что ли… Я начинаю задыхаться.
– Никого я не целовал, – каждое слово с внушительными паузами выдает.
– Она написала…
– Соня, ты, блядь, вообще слышишь меня? Никого я не целовал. Никого.
Похоже, выходит из себя. Но мне до этого дела нет.
Я проживаю сугубо свои эмоции.
– Если бы я знала о вас…
– Тебе, мать твою, не кажется, что ты мне слишком много претензий предъявляешь? Вообще ни за хуй! – секанув ладонью по воздуху, отворачивается.
– Если бы я знала… Я бы тебе никогда не позволила себя поцеловать!
Едва я выплескиваю свой лейтмотив, Георгиев резко вскидывает на меня взгляд. Эмоции проносятся в его красивых темных глазах, словно буря, которая неизбежно подхватывает и меня.
– Саша…
Он не дает мне договорить. Приперев обратно к стенке, набрасывается на мой рот. В этот раз в его действиях нет ни грамма нежности. Это яростный, требовательный и полный голодной страсти поцелуй. Саша обрушивает всю свою похоть, а я все равно тащусь! По правде, мой восторг еще более сильный, чем утром. Сейчас мы не просто химическая лаборатория. Мы целая атомная станция. С первой встречей наших языков происходит техногенная катастрофа.
Я понимаю, что мы должны остановиться немедленно. Ликвидировать последствия, пока это возможно. Но вся суть в том, что никто из нас не желает останавливаться.
Я позволяю терзать свой рот губами и зубами. Я позволяю трахать его языком. Я позволяю засасывать себя, пока в чувствительной плоти не возникает боль, пока по телу не разливается животное желание, пока не намокает белье.
Только эти «пока» – как точки многоточия. Их бессчетное количество. Уверена, что до полномасштабного взрыва они бы не закончились. Если бы не… Если бы не грохот в дверь и отрезвляющий голос Шатохина.
– Не хочу вас прерывать, но, блядь, тут как бы гости собираются… К зрителям готовы?
Я – нет.
Вырываюсь и выскакиваю из душа. Георгиев в чем мать родила – следом.
– Соня, стой, – дергает за локоть. – Мы не договорили.
Вдвоем мы и налетаем на Олину бабушку. Она особо не реагирует, но это позволяет мне убежать. Извиняюсь перед ней несколько позже, когда уже начинаем накрывать на первый стол. Улучаю минутку, когда остаемся в кухне одни.
– Вы не подумайте ничего плохого, – взволнованно оглаживаю юбку платья ладонями. – Мы там просто поругались… Саша выскочил голым за мной на эмоциях. Извините, что так получилось.
Старушка, спрятав взгляд, приглушенно смеется. И при этом не перестает нагружать на поднос тарелки.
– Нічого страшного, доця. В селі хуєм нікого не злякаєш. У нас тут і бики, і коні… І всі без трусів!
Боже… Лучше бы я промолчала.
