Мой вид красоты(ЛП) - Эш Никки

— Я понятия не имею, что, чёрт возьми, означает этот ваш «путь», но мне нравится осознавать, что я твой, Александрия Скотт.

Она хихикает, и от этого звука у меня внутри все переворачивается.

— Джорджия и я это придумали. Это ненастоящий путь… Это просто олицетворение того, что мы пытаемся найти свой путь, потому что мы обе чувствуем себя потерянными.

— Мы молоды, Лекс, и не всегда будем знать, каким путём идти, но я могу обещать тебе, что, несмотря ни на что, я буду рядом с тобой, пока ты пытаешься разобраться во всём.

— Мне нравится как это звучит, — отвечает она, мягко прижимаясь своими губами к моим. Её язык скользит по моим приоткрытым губам, и я ощущаю вкус лимонада, который она пила, смешанный с её собственным вкусом. Мы целуемся несколько минут, пока она не прижимается своим центром к моему члену, и я не вспоминаю, где мы находимся.

У меня покалывает в затылке, и мне кажется, что кто-то наблюдает за нами. Мои глаза осматривают окрестности, не замечая, чтобы кто-нибудь обращал на нас внимание, но мне всё равно это не нравится.

— Давай вернемся домой, — шепчу я ей в губы. — Где я смогу исследовать каждый дюйм твоего тела без лишних зрителей.

Купив Джорджии еду, мы запрыгиваем в «Джип» Лекси, чтобы отправиться домой. Когда мы приезжаем, Джорджия сидит на диване с Робертом и смотрит фильм.

— Привет, — произносит она, вскакивая, чтобы забрать у меня пакеты. — Спасибо. От всей этой учёбы я умираю с голоду, — она снова садится и открывает коробку. — Мм... так вкусно пахнет, — она откусывает кусочек жареной рыбы и стонет. — И на вкус такая же вкусная.

Роберт же с отвращением морщит нос.

— Да, если тебе нравятся закупоренные артерии в будущем.

— Не все из нас могут питаться здоровой пищей двадцать четыре часа в сутки, — отвечает ему Джорджия, откусывая ещё кусочек.

— Ты уже взрослая, Джорджия. Немного дисциплины тебя не убьёт, — отвечает Роберт, закатывая глаза.

Реально, блядь, взрослый...

Джорджия отшучивается.

— Фильм только что начался, — она указывает на экран. — Хотите присоединиться к нам?

Лекси натянуто улыбается своей сестре, и я могу сказать, что она едва сдерживается, чтобы не высказать то, что у неё на уме. Мы не обсуждали парня Джорджии, но, судя по взгляду, который она бросает в его сторону, я предполагаю, что она не большая его поклонница.

— Вообще-то, нам нужно кое-куда сходить, — говорю я ей.

Взгляд Лекси переключается на меня.

— Правда?

— Да, — когда я укладывал еду для Джорджии на заднее сиденье автомобиля, то увидел рюкзак Лекси, который, как я знаю, полон её красками, и это натолкнуло меня на мысль. — Мы вернёмся домой позже.

Взяв Лекси за руку, я вытаскиваю её за дверь и возвращаю к джипу.

— Куда мы едем? — спрашивает она, игриво надув губки. — Я думала, ты собираешься исследовать меня в своей комнате.

Я смеюсь над тем, какая она очаровательная и сексуальная.

— Когда я начну исследовать тебя, то планирую быть настолько скрупулёзным, что ты будешь выкрикивать моё имя. А это не то, чем я хочу заниматься пока твоя сестра и её парень в гостиной.

— Тебе он тоже не нравится?

— Что-то в нём меня раздражает.

— Я согласна. Но Джорджия счастлива, и он её первый настоящий парень. Я не хочу быть такой, как Дебби Даунер (прим. перев. Дебби Даунер – это вымышленный персонаж шоу «Saturday Night Live»).

— Мы будем присматривать за ним, — мне насрать, насколько Джорджия взволнована тем, что у неё наконец-то есть парень. Но если этот дурак не будет обращаться с ней так, как она того заслуживает, я отправлю его пинком под зад в Нью-Йорк.

— Итак, куда мы направляемся? — спрашивает Лекси, когда я открываю перед ней дверь.

— Я видел твои принадлежности для рисования на заднем сиденье. И подумал, что мы могли бы совершить небольшую экскурсию.

— Хочешь посмотреть, как я разрисовываю стену граффити? — недоверчиво спрашивает она.

— Я видел твои работы по всему городу, но никогда по-настоящему не видел, как ты их создаёшь.

— Если нас поймают, то арестуют, — предупреждает она. — Мне особо нечего терять, но у тебя есть работа, которую ты любишь, и...

— Я не волнуюсь по этому поводу, — я наклоняю голову и прижимаюсь губами к её губам. — Покажи мне ночь из жизни Александрии Скотт.

Глава 12

Лекси

Пока я веду машину по закоулкам Лос-Анджелеса, мы с Алеком молчим. Я никогда прежде никому не позволяла наблюдать за своей работой воочию. Конечно, мои близкие друзья и семья знают, какие работы граффити именно я разрисовала, но создавала я их всегда в одиночку. Когда мне грустно, и мир, кажется, немного уродливее, чем обычно, это мой способ добавить ему красоты, оставить свой маленький след в большом плохом мире.

Я была готова пойти домой и заняться сексом с Алеком, что можно считать самым интимным актом между мужчиной и женщиной, но почему-то при мысли о том, что он увидит, как я рисую, кажется, что я обнажусь перед ним – раскроюсь перед ним нараспашку, положу своё сердце и душу ему в руки.

Я нахожу заброшенное здание, которое принадлежит городу, но ещё не снесено, и паркуюсь за углом. Протягивая руку назад, я хватаю свой рюкзак с баллончиками с краской, затем выпрыгиваю из «джипа». Не говоря ни слова, Алек следует за мной к гигантской кирпичной стене. На стене уже нанесено несколько рисунков, но я нахожу хорошее пустое место, на котором могу оставить свой след.

Расстёгивая сумку, я беру разные цвета, которые хочу использовать, и начинаю создавать свою картину. Сегодняшний арт вдохновлён Алеком. Он стоит позади меня, наблюдая, но за всё время не произносит ни слова. Я теряюсь в своём творчестве. С каждыми брызгами краски уродливое превращается во что-то прекрасное. Немного проясняется темнота.

Когда я заканчиваю, то рисую внизу свой знак – разноцветный силуэт девушки, держащей доску для сёрфинга, – затем отступаю, чтобы оценить готовый результат. На стене нарисовано моё фирменное ночное небо с яркими мерцающими звёздами над океаном, но сегодня вечером я добавила на стену мальчика и девочку, смотрящих друг на друга. Они так малы по сравнению с огромным небом, потому что по большому счёту они всего лишь два человека в мире из миллиардов людей. Рядом отображена цитата, слова, которые мама Алека сказала на ужине в честь его дня рождения: «Ты не находишь любовь… она находит тебя».

— Черт возьми, Лекс, — произносит Алек. Он обвивает меня руками и кладёт подбородок мне на плечо. — Ты хоть представляешь, насколько чертовски талантлива?

— Это просто граффити, — я беспечно пожимаю плечами. — Талант – это Пикассо или Ван Гог… Моне или Магритт (прим. перев. – художники).

Руки Алека сжимают мои бёдра, и он кружит меня, затем прижимает к кирпичной стене.

— Я не знаю и половины тех людей, которых ты назвала, но знаю, что эта картина, — он указывает подбородком на стену позади меня, — чертовски потрясающая. То, что ты можешь взять что-то такое простое, как аэрозольная краска, и превратить это во что-то настолько впечатляющее, поражает меня. Это мы, да? — его глаза впиваются в мои. — Мальчик и девочка... Любовь нашла их.

— Да, — выдыхаю я, проглатывая комок в горле. — Это мы, — слёзы подступают к глазам, когда меня внезапно начинают захлёстывать эмоции. Обычно я рисую картину, а затем отпускаю её. Меня не заставляют смотреть на то, что я нарисовала, и не спрашивают почему я это рисую. Но, стоя здесь с Алеком, я хочу... нет, мне необходимо, чтобы он знал, что значит для меня эта картина.

— У меня удивительная, прекрасная жизнь, наполненная поддерживающими, любящими родителями, сестрой, которая больше похожа на мою вторую половинку, друзьями и семьёй, такими людьми как ты и Микаэла. Но даже несмотря на всё хорошее, что есть у меня, я всё ещё чувствую, что что-то не так. Как будто чего-то не хватает. Я не знаю, генетическое ли это... — я проглатываю необузданные эмоции, которые испытываю, когда говорю о женщине, которая родила меня, а потом бросила. — Моя биологическая мама, Джина, была наркоманкой и несчастлива до самой своей смерти.