(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия
Несколько дней до…
Мирослав
Мы вернулись из отпуска. Летали черт знает куда! На Бора-Бора. Красота, конечно: природа, бирюзовая лагуна, коралловые рифы, живность всякая, но как же долго добираться! Все это есть и на Мальдивах: океаны разные, но водичка одинаковая. Но для Лики Мальдивские острова — прошлый век и отдых для бедных. Если честно, кто-то немного охуел.
Ники тоже устала, хотя мы летели на частном самолете с максимальным комфортом. Она вообще ходила недовольная: вроде бы все понравилось, веселилась, плавала с маской и трубкой, акул видела! Восторг и визг! Но дочка хотела больше времени проводить с нами: привыкла, что обычно ее очень баловали вниманием по первому требованию. Яна все-таки была не родной матерью и всегда немного опасалась обидеть мою дочь, поэтому давала ей максимум с учетом Ромчика, ну и меня, соответственно. Мы всегда брали с собой на отдых няню, но дети тянулись к нам даже в самые пикантные моменты, а у меня от витамина Д всегда стоял.
Так и сейчас вышло: Лика хотела беспрерывного горячего секса, шампанского и омаров, а дочь — плавать, играть, гулять вместе. Чего хотел я? Да просто кости бросить на шезлонг и погреться после промозглого сырого Петербурга.
Николь уже взрослая, и мы не стали брать ей няню из России, пришлось на острове искать: англоговорящая нашлась, Ники было с ней сложно и скучно, но в языке поупражнялась. Такая интересная штука получилась, что Лика была жестче, чем мачеха, и ей дочка боялась отвечать грубо, сдерживала характер. Думаю, дочь опасалась потерять маму снова.
— Ники избалована, — мы с Ликой были в спальне. Она сидела у туалетного столика и готовилась ко сну. Я только вышел из душа. Сегодня приехал поздно. У нас в городе на подходе большие перемены, в офисе до ночи сидели с братом. Еще по сыну соскучился, но сегодня не мой день… — Поговори с ней. В отпуске она вела себя безобразно.
— Ты думаешь, это мы ее разбаловали? — имел в виду нас с женой, с Яной. Как-то не привык еще называть ее бывшей. У меня же не может быть две бывших жены! Лика пока только намекала, что пора бы в загс, но я не хотел. Мы живем вместе, мне этого достаточно. Не хочу больше быть чьим-то мужем.
— Кто «мы»? — повернулась ко мне Лика. — Я не желаю слышать про твою Яночку, — ревновала к ней и не проявляла ни капли толерантности к матери моего сына. Требовала, чтобы я максимально не общался с ней. В этом они с Яной придерживались одинакового мнения.
— Николь последний год с тобой жила, Лика. Борзеть и наглеть начала примерно в тоже время, — не собирался жалеть ее тонкую материнскую душу.
— То есть, я виновата?! — воскликнула обиженно. — Я просто хотела заслужить ее любовь! А вышло… — убрала с ресниц невидимую слезинку. — Помоги мне, Мирик, — потянулась к полотенцу на моих бедрах. — Я боюсь быть слишком строгой с нашей девочкой, — и взяла в рот пока еще расслабленный член. Сосала Лика хорошо, вот только не все проблемы можно решить сексом…
— Пап, я спросить хотела… — Николь, не постучавшись, ворвалась в нашу спальню и увидела мою голую волосатую жопу. — Ой…
— Николь, немедленно выйди отсюда! — Лика была в бешенстве. — Это не я научила ее врываться к родителям!
— Хватит на всех орать! — зыркнул на бывшую с предупреждением. У ребенка и так стресс. — Я не против минета, Лика, но необязательно чуть что на мой хер бросаться, — натянув домашние штаны и футболку, я отправился к дочери. Бросил взгляд в одно из зеркал на этаже. Красный как помидор. Вроде сама виновата, действительно уже не маленькая, и чувство такта должно присутствовать, но я папа, и мне не хотелось, чтобы моим детям было дискомфортно.
Конечно, Ники бегала в спальню, когда была маленькой. Да и в отпуске, бывало, врывалась в самые интимные моменты. Но у Яны такие чуйка и слух, что мы успевали прикрыться, а сейчас… Ники двенадцать, и сомневаюсь, что она вообще ничего не понимала. Яна объясняла, что в среднем дети с одиннадцати лет начинали интересоваться половым и сексуальным вопросом, а доступность интернета облегчала задачу. Возможно, этот случай чему-то научит Николь. Но черт! Я же родной отец, и мою жопу, как и другие органы, видеть категорически запрещено!
— Дочь, можно? — постучал, прежде чем войти. Во-первых, потому что это правильно, во-вторых, показывал, как необходимо вести себя воспитанным людям.
Николь натянула одеяло по самую макушку: сейчас выглянула, сверкая глазами, даже в темноте видно, что перепуганная.
— Пап, я не хотела… Я не подумала… — и так стыдливо покраснела, пряча глаза. Блин, последнее, что мне нужно — дочь, которая стесняется, потому что увидела родителей как мужчину и женщину. — Мама сильно ругалась?
— Все нормально, — погладил ее по волосам и поманил, давая почувствовать себя маленькой папиной девочкой. Боялся, что не пойдет, постесняется. Но нет, перебралась на руки. — Мы тебя очень любим, малышка, но ты уже взрослая. Давай вести себя соответственно. Хорошо?
— Вообще к вам нельзя приходить? Нельзя в вашу спальню заходить? — шмыгнула носом.
— Можно, но не ночью. Ночью нужно спать, — спустил ее с рук и подтолкнул под бочок одеяло.
— А Роме можно, — надулась Николь.
Я только вздохнул. Завтра сначала нужно к матери съездить, она требовала нас всех, а потом к сыну. Думал, его с собой взять к бабушке, но понял, что хочу вдвоем поиграть, подарки подарить, привезенные с островов, Яну увидеть. Мы практически не созванивались, когда были на морях. Меня караулила Лика, а жена пару раз показала загорелого сына и объявила, что у нее цифровой детокс. Мог бы позвонить теще, но боялся.
— Рома маленький, но он реже, чем ты, приходил к нам с Яной, — проскользнула горькая нотка в голосе. — Завтра поеду к нему.
— Ты скучаешь? — спросила тихо. Николь ведь имела в виду брата?
— Очень, — тяжело вдохнул. — Вы мои дети: сложно вот так, раздельно…
— Давай тогда Ромку к нам возьмем, — предложила с детской непосредственностью. — Пусть живет, вон его детская пустует.
— У него мать есть, вообще-то, — я, если честно, удивился.
— Ну я же жила с тобой и Яной. Пусть и он живет.
Я промолчал. Что тут сказать? Что ее мать была слишком занята съемками, и забота о дочери мешала ее карьере? Нет, Лика не принесла мне маленькую Ники, просто скинула дочь на нянек и бабушку, свою мать. Меня это не устроило, и я забрал Николь себе. Да, тоже няни, но вечером как штык был дома, занимался малышкой. Лике не нужен чужой ребенок. Это я уже понял. Но меня никогда даже мысль не посещала забрать у Яны сына. Это лютая дичь!
С Яной такое не пройдет. Она меня загрызет! Да и нет лучше матери, чем она, и не было никогда. Всем бы такую! Придет время, Ники вырастет и оценит то, что давала ей мачеха. Я хотел в это верить. Верить, что моя дочь научится благодарности.
— Ложись спать, — поцеловал Николь. — Дети хотят быть с мамой, — произнес напоследок.
Пусть подумает об этом. Сама ведь такая…
Госпожа Агата Владиславовна, моя мать, ждала нас на поздний завтрак. Лика ехать не хотела, а вот Николь потирала руки, ожидая подарков. Бабушка любила баловать внуков.
— Здравствуй, мама, — поцеловал в щеку. — С наступившим, — вручил брошь из черного жемчуга и горного хрусталя из Французской Полинезии. Перед праздниками поздравлял маму, но к ней нельзя с пустыми руками.
— Это тебе, бабушка, — Николь неплохо рисовала и приготовила картину: океан, бунгало и скаты. Получилось очень по-летнему.
Лика была актрисой и надела свою самую любезную улыбку. Они с матерью искренне и взаимно не любили друг друга. Но у мамы в принципе отторжение к другим женщинам, просто кто-то раздражал больше, кто-то меньше.
— Это для вас, Агата Владиславовна, — протянула бархатный мешочек с аквамаринами. Это я выбирал на отдыхе: должна же Лика хоть что-то подарить! — О, какой браслетик, — заметила на запястье мамы. — Это Тиффани?
Я тоже заинтересовался и… охренел. Это точно такой же браслет, как я подарил Яне. Она не взяла, но я тоже не забрал!
