(Не)образцовый айдол Восточной Старшей (СИ) - Мэри Блум
Я: «Да кто бы говорил!»
Достать, чтоб ответила!: «Вообще-то, я на тебя трачу время урока. Хоть немного цени!»
Я: «Ценю! Держи все, что ты любишь: тыква и хентай. И все в одном месте!»
И следом отправил шикарную голую ведьму на сочной пузатой тыкве! А что, отличный хентай! Могу поспорить, она в восторге!
Достать, чтоб ответила!: «Я тебя сейчас забаню!»
Отлично! Я переименовал контакт на «Достать, чтоб забанила!» Каждое название тянуло на челлендж.
Я: «Знал, что тебе понравится. Держи еще!..»
— Королев, ты где опять витаешь? — Ангелина Алексеевна постучала указкой прямо по моей парте.
— А?.. — я оторвал глаза от экрана.
Кстати, еще одно мое хобби: трахать репетиторшу. Я открыл его для себя совсем недавно, и вот тут точно никакой связи с Катериной. К счастью. Потому что если бы она узнала, мне бы пришлось менять хобби…
— Я понимаю, — с иронией сверху вниз смотрела на меня стоявшая над партой Геля, — в твоем телефоне что-то гораздо более интересное, чем урок. Но давай-ка ответь на вопрос…
— Да не вопрос, Ангелина Алексеевна! — с готовностью откликнулся я. — Ту би о нот ту би? Вэт из вэ квэстчн…
Класс заржал.
— Май нэйм из Михаил Королев! Ай лив ин Карпов, — добавил я, чтобы уж наверняка получить пятерку. — Энд Карпов из нот вэ кэпитэл оф Раша!..
Остаток фразы заглушил дружный ржач. А что, один махом и пятерка, и очки в харизму!
— Понятно, — еле заметно ухмыльнулась Геля, и глаза похотливо сверкнули за стеклами очков. — Останешься после занятий, Гамлет! Исправлять оценку… Так, класс, кто ответит на заданный вопрос?
И пока более радивые ученики усердно тянули руки, пытаясь попасться ей на глаза, эта не в меру строгая учительница, покачивая задницей для нерадивого меня, направилась к доске. Да мне надо пятерки ставить уже просто за мою внеклассную активность! Но нет, с тех пор как мы начали трахаться, она стала ко мне гораздо придирчивее, чем была до этого…
Вообще, Геля была моя первая учительница — не в том смысле, что я дурак и не учился в школе раньше — а в том, что она первая учительница, которую я трахал. Гордился ли я этим? Безусловно. Правда, в этом моей заслуги было мало. Она меня хотела куда сильнее, чем я ее.
Впервые Геля начала подкатывать ко мне еще этой весной — сразу после сочинения «как я провел свое восемнадцатилетие». Многозначительно улыбалась, стреляла глазками, смеялась над откровенно слабыми шутками, касалась, когда можно было и не касаться — словом, делала намеки, которые я игнорировал, потому что и без нее было полным-полно занятий. Да что там, у меня девушка была! Пока Катерина меня ее не лишила…
Все это неминуемо привело к тому, что к началу нового учебного года Ангелина Алексеевна вконец перевозбудилась. Типа случайно расстегнутая блузка, типа случайно мелькнувший чулок. Находила ошибки там, где их не было, делала мне замечания на уроках, цеплялась за каждый пустяк, занижала оценки, оставляла после занятий — и я, как дурак, сидел в ее кабинете и слушал, как склоняются английские глаголы. Хотя по учительскому тону было понятно, что она хочет, чтобы я склонил ее саму. Это были уже не уроки английского, а отчаянный крик готовой к спариванию самки, уставшей призывать самца. На ее счастье я теперь оказался абсолютно свободен, и мне нечем было заняться. Так что я занялся ею.
— К понедельнику, — как-то однажды выдала она, глядя на меня сквозь запотевшие стекла очков, — напишешь мне сочинение, где отработаешь склонение! И только попробуй не справиться, я тебя…
Так и читалось: «прямо здесь трахну!»
Решив поразить так рассчитывающую на меня педагогиню, я и правда постарался. В красках на языке Шекспира расписал, куда бы я просклонял ее род и в каких позах она бы у меня потом проспрягалась — бесстыдно, откровенно и без ошибок. Маркиз де Сад, Набоков и Генри Миллер могли бы мной гордиться (и это я еще молчу про авторов японских эроге)! А потом сдал свой достойный Нобелевки порношедевр в ее трясущиеся от нетерпения руки и стал ждать честно заработанную пятерку. А что, ничем не хуже «Лолиты» — причем у нас все еще и совершеннолетние!
— Королев! — выдохнула Геля, сраженная моим гением, едва пробежавшись взглядом по моему листку. — Останешься после занятий. Надо обсудить твое сочинение…
— Настолько хорошо, что и пятерки мало? — невинно уточнил я.
— Отвратительно! — выдала она. — Двойка! Это и будем обсуждать…
И заерзала по стулу так, что я подумал, и не дождется бедняжка конца занятий — начнет дрочить прямо сейчас.
— Ты же понимаешь, что такое недопустимо!.. — аж дымилась она в праведном негодовании, когда мы наконец остались наедине (при этом сама же еще и заперла дверь кабинета). — Я твой учитель, а ты мой ученик! И вообще ничего такого, — постучала по моему сочинению, — между нами быть не может!
— Да-да! — понимающе кивал я, глядя, как ее бедра нетерпеливо трутся друг о друга.
— Ты же понимаешь, — не унималась она, — что я не могу этого просто так оставить! Я должна рассказать твоей матери!..
И отвернулась от меня в очередном приступе праведного возмущения, говоря со мной уже не лицом, а задницей. Тем самым нарушая самое главное правило: «не поворачивайся к Мишелю спиной, он ведь может и пристроиться сзади!» Чем я и занялся, когда опустил ладони на ее натянутую до предела юбку.
— А… — жарко выдохнула Геля, осваиваясь в моих руках. — Может быть, даже донести до дирекции школы…
— Да-да! — понимающе отозвался я, приподнимая подол и нащупывая чулки.
— У тебя проблемы могут быть, — выдыхала она, пока я стягивал с нее уже насквозь мокрые трусики, — из-за того, что ты сделал!.. И у меня могут быть проблемы…
— Да-да! — соглашался я, укладывая ее на парту, так что сиськи начали пружинить о столешницу.
— Ты же это понимаешь? — уже полностью готовая, проурчала она.
— Конечно, Ангелина Алексеевна! Один вопрос. Вас как: на двойку или на пятерку?
— Королев, ты невыносим! — жарко возмутилась она, окончательно вверяя свою задницу в мои руки и подставляя под мое быстрое перо свою глубокую чернильницу. — Ты уж постарайся!..
Ну я и постарался — написал ей персональный роман «Любовник леди-педагога» — прямо за пять минут, прямо на парте! Вот такой многосторонний гений!
По достоинству изучив и глубину, и мощь, и разноплановость, оценку в тот день она поставила мне своим оргазмом. А потом заявила, что я, оказывается, очень способный ученик, с которым она
