Спастись любовью(ЛП) - Харт Кэмерон

Она становится невероятно влажной, ее киска выделяет все больше сладких соков, когда я говорю ей непристойности. Мне нравится, что моя девочка заводится от моих непристойных слов.

— Мне нужно… Пожалуйста… О боже, трахни меня, Кассиан, трахни меня очень сильно...

Я не теряю ни секунды; от ее слов я почти мгновенно кончаю. Я нахожу ее вход и засовываю свой член внутрь, глубоко вгоняясь в нее и заставляя нас обоих вскрикнуть.

— Блядь, Блейкли, ты такая чертовски тугая. — Я все еще внутри нее, наслаждаясь тем, как ее киска сжимает меня и пульсирует вокруг моего твердого члена. — Такая хорошая девочка, говорит мне, что ей нужно. Блядь.

Я стону, когда ее бедра сжимаются вокруг меня, мне нравится, как она реагирует на мою похвалу.

— Ты такой большой, боже, с тобой так приятно, — Блейкли извивается в моих руках, ее тело дает мне понять, что она готова на большее.

Почти полностью выходя, я врываюсь обратно, мой член не хочет находиться вдали от своего нового дома дольше, чем это необходимо.

— Кассиан! Да, о боже...

Ее ногти впиваются мне в затылок, когда она притягивает меня к себе для жаркого поцелуя. Блейкли кусает меня за нижнюю губу, когда я погружаюсь в нее, трахая ее хорошо и жестко, как она и просила. Я погружаю свой член глубоко в ее сладкое влагалище, прежде чем вытащить и снова ввести.

Она засасывает мой язык в свой рот и стонет рядом со мной, двигая бедрами навстречу моим толчкам. Я крепко сжимаю ее попку, помогая ей скользить вверх и вниз по моему члену.

— Кассиан, ты так глубоко, вот так. Очень хорошо...

Я мычу в ответ, не в силах сказать что-либо ещё. Я настолько растворился в ней, что у меня не хватает слов. По спине пробегают мурашки, яйца сжимаются, и мне нужно, чтобы она кончила со мной.

Словно почувствовав мой приближающийся оргазм, Блейкли начинает дрожать, ее киска пульсирует, умоляя меня трахать ее сильнее. Наши тела двигаются идеально синхронно, когда я двигаюсь вперед и назад. Она вскрикивает, из ее горла вырывается отчаянный, полный боли звук. Или, может быть, это из-за меня, я больше не могу сказать.

Мы оба стонем, трахаемся, целуемся с дикой самозабвенностью. Мой оргазм пронзает меня как раз в тот момент, когда ее киска сжимается. Мы кончаем вместе, кричим вместе, напрягаемся и расслабляемся вместе. Это интенсивно, первобытно и чертовски идеально.

Мои ноги подкашиваются, когда последняя капля моей спермы выстреливает в нее. Я осторожно опускаю нас на пол в душе, чувствуя, как наши смешанные соки вытекают из киски Блейкли. Это заставляет меня извергать в нее еще больше спермы, зная, что я наполнил ее до краев. Какая-то часть моего мозга отмечает, что мы ни разу не воспользовались презервативом, но, похоже, мне на это наплевать.

Прислонившись к стенке душа, я прижимаю Блейкли к своей груди. Она утыкается головой мне в шею, ее тело совершенно расслабленное и удовлетворенное.

— Ты в порядке, детка?

— Так хорошо, — кивает она. Это звучит как вздох, заставляя меня улыбнуться.

— Мне тоже, — тихо говорю я.

Мы сидим так, пока вода не остывает, а потом я помогаю ей выйти из душа и вытереть нас.

Вернувшись в комнату, Блейкли начинает рыться в комоде в поисках какой-нибудь одежды, но я обнимаю ее за талию, она оказывается спиной ко мне. Детка хихикает и прижимается ко мне.

— Ты идеальна, малышка, — говорю я ей, целуя в висок.

— Мм-м, ты и сам не так уж плох, — поддразнивает она.

Я разворачиваю ее и обхватываю ладонями ее лицо, притягивая к себе для глубокого и страстного поцелуя. Когда мы отрываемся друг от друга, я прижимаюсь своим лбом к ее лбу и вдыхаю ее запах.

— Пойдем со мной, — бормочу я, беря ее за руку и подводя к кровати.

Она вопросительно смотрит на меня. Я откидываю одеяло и забираюсь в постель, прислоняюсь спиной к изголовью и приглашающе раскидываю руки. Блейкли присоединяется ко мне, сворачиваясь калачиком у моего бока, когда я укрываю нас одеялами и прижимаю ее к себе.

— Я должен спросить, — начинаю я, прежде чем делаю глубокий вдох и пытаюсь снова. Это будет трудный разговор, но нам нужно его продолжить. — Что случилось, из-за чего ты убежала в дикую местность? Как получилось, что ты оказалась в лагере на строительной площадке?

Блейкли замирает, ее мышцы напрягаются, пока она решает, как ответить. Наконец, она делает вдох и уступает мне, прижимаясь ко мне всем телом, пока я пытаюсь влить в нее немного своей силы.

— Я уже говорила тебе, что никогда не знала своих родителей, — шепчет она. — Честно говоря, я мало что помню из своего раннего детства, но, думаю, это к лучшему. Некоторые из моих первых воспоминаний относятся к семи годам. У меня была первая настоящая вечеринка по случаю дня рождения с тортом и всем прочим. Мои тетя и дядя никогда не давали мне ничего подобного. Наверное, именно поэтому я переела, и у меня заболел живот. Меня вырвало прямо на кухонный стол, — она замолкает, затем выдыхает воздух, который задерживала. — Это был первый раз, когда мой дядя ударил меня.

— Детка, нет, — бормочу я, прижимая Блейкли к себе еще крепче. Я хочу укрыть ее, оградить от всего плохого. Однако сейчас все, что мне нужно делать, это слушать.

— У него всегда была склонность к насилию. Какое-то время дядя Терри был профессиональным боксером. Это помогло ему немного выплеснуть свой гнев. Пока он не начал принимать стероиды и его не отстранили от участия в соревнованиях. Весь этот гнев должен был куда-то деваться.

Она пожимает плечами, как будто такова жизнь. Меня убивает, что она просто принимает это как должное. Полагаю, по ее опыту, так оно и есть.

— В основном он направлял насилие на мою тетю. Однако через несколько лет она начала сопротивляться. Думаю, дяде Терри нужна была более легкая мишень. С тех пор мне казалось, что они оба настроены против меня. Я знаю, что они не просили о ребенке, и что моя мама заставила их взять меня к себе, но я не думаю... — Блейкли выдыхает, а затем делает глубокий вдох, и я могу сказать, что то, что она собирается сказать дальше, никогда раньше не произносилось вслух. — Я не думаю, что заслуживала такого обращения. Я не виновата в том, что родилась на свет. Я не виновата в том, что моя мама бросила меня. Это не... это была не моя вина. Это была не моя вина, — повторяет она снова, на этот раз тише, как будто шепчет это самой себе.

— Правильно, милая, — подбадриваю я. — Это была не твоя вина.

Она кивает и шмыгает носом, первая слезинка скатывается по ее кремово-фарфоровым щекам. Я обнимаю ее все это время, шепча слова утешения.

— Я держу тебя, — говорю я ей, целуя в висок и лоб, пока покачиваю свою девочку назад-вперед.

Блейкли через некоторое время выпрямляется, приспосабливается и снова прижимается ко мне. Я провожу пальцами по ее волосам, ожидая продолжения.

— На прошлой неделе мои тетя и дядя объявили, что хотели бы начать со мной жизнь с чистого листа. Мне почти двадцать один, и я действительно думала, что они начинают воспринимать меня как взрослую. Они сказали мне, что сняли домик здесь, в Дымчатых горах, для небольшого отпуска. Мне хотелось верить, что они так сильно изменились, что я была слепа к ловушке, которую они расставляли.

Господи. Двадцать один?

Я знал, что моя девушка моложе меня, но на тринадцать лет? Неважно. Моя решимость защищать и лелеять ее укрепилась как никогда.

— Дядя Терри стал меньше пить, а моя тетя в последние несколько недель не была такой жестокой. Где-то в глубине души я понимала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но разве у меня был выбор?

— Эй, — шепчу я успокаивающим тоном. — Тебе не нужно ничего оправдывать или защищаться, — напоминаю я ей. — Я верю тебе. Знаю, что ты сделала все, что могла в то время.

Блейкли немного расслабляется, кивая мне в грудь.

— Мы приехали в домик и отлично поужинали. Моя тетя даже не прокомментировала мой вес и не накричала на меня, когда я попросила добавки. Это была совсем другая ее сторона, которая должна была стать первым признаком того, что что-то не так. И действительно, час спустя раздался стук в дверь.