Тетушка против - Тата Алатова
Он сочувственно поцеловал ее в плечо, не зная, как утешить. Дикая, но удивительно соблазнительная мысль зародилась вроде бы сама по себе: а что, если поговорить с Жозефиной самому? Предложить ей… ну может быть, какого-нибудь влиятельного кавалера из королевской свиты? Если перетряхнуть память, то наверняка отыщется хоть кто-то, падкий на юную красоту.
— Все как-нибудь наладится, — неопределенно пообещал Рауль, гоняя эту мысль по пустой после нескольких часов любви голове.
— Да, — согласилась Пруденс, — а теперь нам пора возвращаться в особняк. Могу себе представить, как нас встретят ваши сестры.
***
Как оказалось спустя какой-то час, даже самые пугающие ожидания не приблизились к действительности.
Глава 39
Вот уж чье мнение ее нисколько не волновало, так это сестер Рауля. Возможно, Соланж и считала себя самой хитрой в семье, но на деле оставалась зеленой и простенькой девицей, а Жанна и вовсе витала в каких-то далеких облаках. Главное, чтобы они не смели расстраивать брата, но об этом Маргарет позаботится.
Сидя напротив друг друга в дешевеньком, первом попавшемся экипаже, они понимали, сколь неподобающе выглядят. Ее волосы заколоты слишком небрежно, а у него и вовсе половины пуговиц не хватает. Опухшие губы, хмельные глаза, быстрые улыбки — да, тут и без слов всё ясно. К счастью, оба в своем праве.
Дверь им открыл Теодор, бледный, торжественный и явно напуганный.
— Ваша светлость, — отчего-то шепотом проговорил он, — вас там… ожидают.
— Его сиятельство герцог Лафон? — безмятежно уточнил Рауль, вручая ему их паломнические плащи.
— Хуже, — одними губами ответил камердинер, — некто по имени маркиз Морвиль. Минут пятнадцать как прибыл.
Это имя ни о чем не говорило Маргарет, а вот Раулю очевидно оно было знакомо, потому что он тут же натянулся как струна, и застыл, явно испуганный.
— Здесь? — тоже шепотом спросил он. — Откуда?
Теодор не то чтобы посмотрел на него с укоризной, но вопрос «мне-то откуда знать» явственно проступил на его лице.
— В большой гостиной, — произнес он довольно спокойно.
Рауль несколько мгновений помедлил, собираясь с духом. Поправил одежду, пригладил волосы, встревоженно посмотрел на Маргарет, явно решая, стоит ли ее представлять таинственному гостю. Не понимая, что происходит, она ответила ему растерянным взглядом.
— Вас ожидают вместе с супругой, — едва слышно подсказал Теодор, — а в саду гвардейцы.
— Сестры? — быстро спросил Рауль.
— Принимают визитера.
— Спасибо, — он чуть приобнял Маргарет и повел ее по коридору, наставляя в самое ухо: — Ничего не бойтесь, Пруденс, без приказа хозяина Морвиль лишь лает, но не кусает.
— Кто это?
— Поверенный его величества… по деликатным и крайне сомнительным поручениям.
Ободряюще сжав на несколько секунд ее плечо, Рауль убрал руки, нацепил на лицо дурашливую-блаженную улыбку и распахнул двери.
— Морвиль, старина, — вскричал он с образцовым радушием, — вот это сюрприз! Я и не думал, будто вы умеете дышать воздухом за пределами столицы.
Невзрачный крохотный человечек, одетый в неброский дорожный костюм, оттопырил нижнюю губу, став похожим на надутую жабу. Соланж оборвала фразу «брата будто околдовали» на середине. Жанна даже не подняла на вошедших глаз.
— Флери, — проскрипел маркиз сухо, — наш разнузданный друг. А с вами, надо полагать, та самая печально известная экономка, которая измывается над горничными.
— Моя прекрасная жена — Пруденс Флери, — Маргарет послушно опустилась в книксен, а потом Рауль поцеловал ее руку, усаживая в кресло. — Дорогая, не слушай этого циника, всем известно, что его дурной нрав вызван разливами желчи из-за чрезмерного увлечения сплетнями.
Неизвестно, зачем муж дразнил человека-жабу, ведь, судя по всему, тот обладал немалым влиянием и внушал страх. Но Маргарет доверяла придворному чутью Рауля и следовала за ним. Поэтому она постаралась легко улыбнуться, чтобы не походить ни на болтливо-напуганную Соланж, ни на застывшую Жанну.
— Добро пожаловать в Арлан, маркиз, — проговорила спокойно.
— Да-да, — подхватил Рауль, — кажется, вы удачно прошвырнулись по нашим улочкам.
— Я успел куда больше, — ответил Морвиль. — Представьте мое удивление, когда я прибыл в столицу провинции Руаж, чтобы подготовить визит его величества, а тут и дела никому нет до его величества.
— Ах, как вы можете! — вскричала Соланж.
— Город бурлит. Но он бурлит из-за женитьбы Рауля Флери на некой Пруденс Робинсон… ваш отец был иностранцем? — вдруг резко спросил он у Маргарет. Она открыла было рот, чтобы ответить, но ее тут же перебили. — Епископ подкуплен, метрика невесты подделана! Прелестные деревенские нравы.
— Так вы и его преосвященству отдохнуть не дали? — зевнул Рауль. — Право, Морвиль, пожалели бы святого отца, у него было тяжелое утро.
— Надо думать. Спасать вас от блуда — все равно что носить воду решетом, — усмехнулся доверенный короля. — Флери, вы тут от скуки совсем распоясались?
— Не распоясался, а окольцевался, — возразил он лениво.
— Очаровательно, — процедил Морвиль, — и звон ваших колец звучит громче колокольчиков на упряжи его величества… Неуважением к короне оно звучит.
— А что, наш добрый Гийом едет на лошадях? — простодушно удивился Рауль. — Разве столичные алхимики жалеют для его величества кристаллов?
Его небрежный тон даже восхитил Маргарет, напряженно пытающуюся разобраться в этом разговоре. Морвиль был недоволен, это не вызывало сомнений, но чем его недовольство грозило?
На «Гийома» Жанна вскинулась, подняла на брата пытливый взгляд, тоже явно гадая, не слишком ли он бравирует старым знакомством с королем.
— Его величество ценит традиции, — веско обронил поверенный, — и не одобряет, когда древние привилегии используют для дурацких шуток.
— Пруденс, это он наше венчание назвал дурацкой шуткой, — зачем-то объяснил очевидное Рауль.
— Могу вас понять, — чуть заторможенно ответила она, ощущая себя канатоходцем с завязанными глазами, — я ведь тоже долго смеялась, когда его светлость впервые сделал мне предложение.
— Правда? А мне казалось, ты скорее грозилась взяться за лопату.
— Да нет, это было до, а не после.
Соланж слушала их, открыв рот, а Жанна позеленела от стыда за такие жалкие подробности. Морвиль кашлянул, и показалось, что он прячет смешок. Да нет, не может быть, такой черствый сухарь!
— Пруденс, — проговорил он, вставая, — не растеряйте свою простонародную прямоту, когда будете откапывать своего благоверного из вечной опалы.
— Я? — озадачилась она.
— Уже уходите, старина? А, может, останетесь на ужин? — спросил Рауль благожелательно. — Пруденс переманила кухарку у
