Опальная бывшая Тёмного наместника - Эмили Гунн
- Угум, - буркнула она слегка деформировавшейся челюстью и зафырчала изменившимся носом, втягивавшим в себя воздух. Словно пыталась по запаху определить, есть ли какие-либо изменения в Деснице и вокруг. – Ну, всё, - постановила она, резко вернув себе человеческий облик под моё тарабанящее сердцебиение.
- Всё?
- Да. Только имя его впиши. Твоё я уже внесла в прошение, - сказала она, а я застыла вопросительной статуей.
- Чьё?
- Твоё, - повторила подруга.
- Это поняла. Ввести чьё?
- Его, конечно! Василиска, - посмотрела она на меня как на недалёкую.
- Но… - повысился мой пульс до критических значений, - с чего ты взяла, что я знаю его имя??
- Знаешь, - уверенно ответила Патрисса, и мне совсем не понравился её взгляд. Однако через секунду, за время которой я ничего не успела обдумать, она опять приняла беспечный вид и пододвинула Десницу ко мне. – Магия парности. Мы говорили об этом уже, помнишь? С какой стати самоцвету исполнять твою просьбу? Это имеет смысл только в том случае, если сама Луна и дочь ее - магия Тьмы, внутри кристалла признают, что волчица Асины страдает без своего Избранного. Тьма, Луна, Ночь… улавливаешь? Это всё из одного корня происходит. Читай побольше об основах сотворения Миров. И про магические составляющие пространств Света и Мрака, - поучительно выдала она тем же тоном, каким обычно давала мне напутствия. – Так о чем я? Ах, да. Напиши на кристалле имя тунлисса, и всё. Ритуал завершен, - всучила она перо в мои похолодевшие руки. – Стой! Ты что творишь?! – перехватила в тот же миг его обратно. – Подожди, пока я выйду. Нельзя же выдавать вверенное тебе тайное имя так запросто! – покачала Патрисса головой, глядя на меня с укоризной. – И на будущее тоже запомни: НИ-КО-МУ и НИ-КОГ-ДА. Прям на носу у себя заруби.
- Хорошо, - виновато опустила я глаза.
И вправду, едва не сообщила подруге тайну, что доверил мне Амтомас! Фух, хорошо, что Патрисса оказалась сознательнее, чем я. И сама удалилась, чтоб я делов не наворотила.
Короче говоря, после ухода вервольфши, я написала имя Василиска на засверкавшей пуще прежнего поверхности магического кристалла. И, дождавшись, чтоб оно исчезло, как и все слова, нанесенные на камень до того, позвала Патриссу обратно в помещение.
- Ничего не понимаю, - упавшим голосом сообщила она, долго рассматривая кристалл со всех сторон. – Я была уверена, что Десница внемлет подобным просьбам. Она же творение Великой Луны. А та – покровительница пар! Но… - тяжело сглотнула подруга, вскинув на меня сочувствующие глаза. – Мне жаль, Ас… Ася, - назвала она меня настоящим именем, подчеркнув таким образом нашу дружбу. – Мне очень-очень жаль! Я так мечтала помочь тебе! И волчице. Она же канет в Небытие! Бедная малышка… - всхлипнула всегда серьезная Патрисса, что очень растрогало меня. Я ни разу не видела ее такой понурой.
- Ничего. Я признательна тебе всё равно. Ты так старалась! Рисковала ради меня. Спасибо! – утешала я ее как могла, в то время, как моё собственное разочарование разливалось в душе зудящим сумраком угасших надежд…
***
Глава 6.
Сразу после событий в прологе.
После того дня я вернулась к тому, на чем остановилась. К предстоящей свадьбе и обреченности. Однако незаметно для меня самой, исподволь окрашивавшихся в яркие оттенки совсем иных эмоций.
Амтомас мне нравился. Слишком нравился! И мне бы радоваться, что в моих бедах, наконец, появляется просвет. Однако подспудная тревога беззвучно кралась в моё сознание.
А потом всё так быстро завертелось, захлестнуло меня с головой, что вынырнула я из тех красочных событий лишь к моменту горького пробуждения. Захлёбываясь от обиды, разбитых осколков сердца, саднящих в горле, и собственной беспросветной глупости.
Я влюбилась в Василиска. Сдалась на волю чувств. А он получил желаемое и умчал в закат.
Наверное, мой отказ выходить за него замуж, сильно задел самолюбие тунлисса. И он решил жестоко отыграться. Как результат я осталась сидеть растоптанной на полу, прислонившись к неубранной кровати, на которой этой ночью совершила самую огромную ошибку в своей жизни.
Больше ни на что просто не хватило сил. Через какое-то время после его ухода я поднялась на ноги, но сразу же и рухнула, глотая жгучие слезы и утопая в собственной боли.
Как я умудрилась докатиться до такого, и сама толком не поняла. Но что уж теперь… Теперь мне остается лишь собрать себя по разрозненным надтреснутым кусочкам и постараться никогда больше не подпустить никого так близко к сердцу. Иначе второй остановки вследствие разрыва влюбленной души, оно не выдержит.
Сейчас мне уже проще вспоминать о тех минутах. Но в те жуткие дни мне казалось, что меня размазали у всех на глазах, и теперь все смотрят на меня с осуждением и толикой жалостливой брезгливости.
Для семьи Асины я стала позором. Неблагодарной побирушкой, отплатившей им бесчестьем за добро и поддержку. Никому не было дела до моего разбитого сердца. Ни у кого не возникло сомнений, почему Василиски вдруг отказались от свадьбы и спешно покинули земли Платиновых. Как и не удивился никто тому, что тунлисс не пожелал взять в жены ветреную девицу. Пусть даже сам же ее и обесчестил… Надо же! Слово-то какое. Вот уж никогда бы не подумала, что мне будут вменять в вину поруганную честь. Но исходить приходилось из реалий нового мира со старомодными обычаями.
Однако, доводы, которые я могла привести в своё оправдание, даже мне самой слышались пустыми:
Свадьба казалась делом решенным, и я не ожидала такого подвоха со стороны жениха? Я привыкла к другим устоям? Не предполагала, что все отвернутся от меня из-за связи со своим же женихом?
Кстати, в мирах Двуликих тоже не у каждой семьи пунктик на девственность невест. Некоторые вполне нормально на шалости всякие смотрят. Это только мне так подфортунило жестко. Семья Асины была патриархальных традиций. Да и Василиски, судя по их шелковым рубахам свободного кроя, хитросплетению узоров на парче и многочисленным позвякивающим при ходьбе украшениям, относились
