Перья столь порочные - Лив Зандер

И всё это было ради меня…

От вида у меня под рёбрами что-то закипело, словно игристый сидр, щекоча сердце безудержной радостью. Я кружилась вокруг своей оси, стараясь вобрать всё сразу. Длинные столы были укрыты тяжёлой чёрной тканью, сотканной будто из самих теней, а их поверхности сверкали отполированным серебром. Хрустальные кубки ловили свет из высоких витражей и рассеивали его тысячами бликов. С балок свисали гирлянды из переплетённых веточек, украшенные сокровищами Воронов — гвоздями и лентами, осколками стекла и монетами, камушками и каштанами.

Сказать, что я была очарована, значило бы не сказать ничего — я была заколдована, заворожена, околдована до потери дыхания. Сердце колотилось в такт тысяче взмахов крыльев, грудь трепетала от безудержного предвкушения. Это было всё, чего я желала. Уверенность в мечте, подтверждение будущего и доказательство любви, сильнее и глубже любой боли.

— Восхитительно, не правда ли? — Капитан Аскер встал рядом, заложив за спину руки, сжимаемые чёрными наручами, его взгляд скользнул к почётному столу, где рядом с «троном» Малира появился ещё один, изысканный деревянный «трон». — Его отец произнёс свои клятвы матери под таким же великолепным убранством. Тогда это ввергло нас в войну. Я приказал воссоздать всё по своей памяти, надеясь, что на этот раз оно выведет нас из неё.

Мысли унесли меня в грёзы о мальчике, сидящем у меня на коленях, моём полукровном сыне, рождённом с теневыми дарами Ворона и, если боги будут милостивы, однажды могущем взойти на трон.

— Надеюсь на это.

— Завтра вы отправитесь в Тайдстоун. Передадите это Марле? — Из-под чёрной чешуи аэримеля, переливавшейся на его бёдрах, он достал небольшой мешочек из теневой ткани, внутри что-то звякнуло, когда он протянул его мне. — Соляные кристаллы ткачей смерти. После месяцев в подземельях Тайдстоуна мы не можем быть уверены в её состоянии. Если она слишком ослабла, её единственный шанс сознательно заставить себя обернуться — это броситься с высокой точки, вроде колокольни или утёса. Эти кристаллы помогут, если дойдёт до беды. — В тот миг, как я взяла мешочек, его дрожащие пальцы сомкнулись на моём запястье, заставив меня поднять взгляд в его карие глаза. — Я умоляю вас, госпожа, верните мне мою пару. Мой ануа с каждым днём слабеет, изнутри его пожирают боль и муки нашей разлуки. Я потерял дочь… я не могу потерять и пару.

Сердце сжалось от отчаянной мольбы в его голосе, от блеска в глазах мужчины, который всегда казался непоколебимым.

— Я не знала, что у вас была дочь…

— Самая светлая душа среди звёзд. Равенна обладала даром видений настоящего, умела сквозь миры видеть глазами каждого Ворона. — Его щёки ввалились, когда он резко втянул их. — Она умерла пять лет назад. Марла — всё, что у меня осталось. Пожалуйста… верните её.

— Это будет первым, что я сделаю сразу по прибытии, пока весь оплот всё ещё будет в смятении, — сказала я и привязала мешочек к поясу своего платья из теневой ткани. — Если придётся, я сама столкну её с башни.

Уголки его губ дрогнули, едва обозначив подобие улыбки, быстро скрытой в поклоне.

— Как я уже говорил, не все сокровища сверкают с первого взгляда, но теперь я более чем убеждён, что богиня переплела наши пути не случайно. Чтобы исправить прошлое. Этот союз…

— Никакого, к чёрту, союза нет, — прорычал Себиан сквозь стиснутые зубы, торопливо подойдя к нам, его щёки были иссечены красными сосудами от холода, мех из-под кирасы свалялся в ледяную корку. — Малир всех нас одурачил, плетя заговор с лордом Тарадуром за нашей спиной.

Капитан Аскер озадаченно взглянул на меня, затем сузил глаза на Себиана.

— О чём ты говоришь?

— Те повозки, что Малир отправил в Тайдстоун под защитой воинов Тарадура…? В них нет ни одного грёбаного зернышка. — Изумрудный блеск глаз Себиана встретился с моим, лишённый привычной мягкости, и по моим костям пробежал ледяной холод. — Это разобранные осадные орудия, Галантия. Тарадур уже марширует на Тайдстоун.

Нутро сковал ледяной ужас.

Нет, это… это не имело смысла.

Аскер медленно покачал головой.

— Невозможно.

— Моя догадка в том, что Малир пошлёт воронов туда незадолго до нападения, не оставив им и намёка на время подготовиться к такой неожиданной силе, — сказал Себиан. — Аскер, называй меня безрассудным глупцом, сколько хочешь, но я говорю тебе… Малир собирается взять Тайдстоун.

Малир собирается взять Тайдстоун.

Мой дом.

Холод содроганием прошёл по мне, пронзая глубже самой белой зимы, лишь чтобы столкнуться с тем сиянием, что весь день горело в моей груди. Нет, этого не могло быть. Не могло. Уж наверняка произошла какая-то ошибка. Неверный доклад или… или…

— Он не возьмёт Тайдстоун. — Странно, как этот шёпот почти не походил на мой собственный голос, когда я обернулась, будто бы оторванная от действительности и скользящая по воздуху вдоль коридора.

— Зачем ему плести заговор у нас за спиной? — донёсся сзади голос Аскера. — Нет. Нет, Себиан. Я немедленно пойду и поговорю с Малиром. Он никогда бы не предал меня таким образом.

Именно. Малир никогда бы не предал меня. Это всё ошибка. Глупая…

Не могу не задуматься, не совершаю ли я роковую ошибку, — голос Малира эхом прозвучал в глубине моего сознания, заставив на миг споткнуться.

Я оттолкнула это прочь.

Он не лгал мне.

Он любил меня.

Себиан поспешил за мной.

— Куда, чёрт возьми, ты направляешься?

— К Сиси, — ответила я и ускорила шаг вдоль ряда дверей, пока глаза не начало резать от напряжения. Лишь ветер от моей скорости обжигал их. — Ведь именно её отец сопровождает обоз с едой. Она всё прояснит и докажет, что ты ошибаешься.

Да, да, она докажет.

— Ты со своей упрямой глупостью… — прошипел он, хватая меня за руку. — Галантия, разве ты не понимаешь? Он всё это время планировал…

— Нет. — Я вырвала руку прежде, чем он успел схватить крепче, и упёрлась ладонью в дверь покоев Сиси, нажимая на незапертую ручку. Петли протянули скорбную симфонию, скрипом царапнув мне кожу предчувствием беды. — Это ты не понимаешь. Он любит…

Холод просочился в мои вены, затопил сердце, и оно замерло в груди, обратившись в лёд, готовый расколоться от малейшего прикосновения. Воздух вырвался из лёгких рыданием, когда я узрела цвет предательства, вплетённый в ткань моих рассыпающихся надежд. Всё вдруг показалось таким далёким, таким нелепым — лишь отзвуком сна, похожего на мой, но… не мой.

— Нет… он не любил… — Себиан почти выдохнул эти слова рядом.

Сиси резко обернулась с подиума у окна, её рыжие пряди обрамляли расширенные глаза, в