Отвергнутая - Джеймин Ив

Он зарычал, и этот звук прошелся гулом по всей его груди.

С трудом сглотнув пересохшим горлом, я, пошатываясь, шагнула к окну.

— Время Плодородия?

Музыка нарастала — становилась громче, быстрее — и я застонала, колени подкосились, и я рухнула на пол. Мое тело вдруг оказалось охвачено странной смесью наслаждения и боли.

Обычное томление желания, которое я иногда ощущала, не могло сравниться с этой новой волной жажды и потребности, охватившей меня с головы до ног.

— Боги, — закричала я, ноги дрожали, а руки скользили вниз по телу, направляясь прямо к моей ноющей сердцевине в отчаянной потребности снять напряжение.

— Мера, — подступив ближе, сказал Тень. — Ты должна сражаться с наваждением.

Руки дрожали, и когда я заставила себя сесть, сразу почувствовала — трусики промокли до невозможности. Ткань терлась о клитор, и я едва не кончила прямо в этот момент.

— У меня нет сил бороться, — жалобно всхлипывала я. — Мне так больно.

Боль пронзила живот, будто ножом, и как бы я ни пыталась пошевелиться или извернуться, она не ослабевала. Тень резко поднял меня на руки и побежал прочь от окон. Но от музыки не было спасения. Она плыла по волшебным потокам ветра, несясь на пыльце фейри, и была создана для того, чтобы проникать в самую суть нашего существа.

— Фейри бывают плодовиты всего раз или два в год, — процедил Тень, будто говорил это лишь затем, чтобы отвлечь меня. — Эту музыку они используют, чтобы стимулировать новое плодородие.

— Звучит как какое-то снадобье для изнасилований, — пробормотала я, язык едва ворочался, а в голове все плыло. Пламя загорелось в пальцах ног и рук, прежде чем стремительно охватить все тело.

— Нет, — отрезал он. — Твой разум не способен сопротивляться, как у фейри. Музыка — это стимул, а не контроль сознания. Но, судя по всему, на тебя она действует особенно сильно.

Я услышала, как он пробормотал что-то про девственниц и прочее, но была уже слишком далеко от реальности, чтобы волноваться. И в тот самый момент, когда огонь вот-вот должен был взорваться внизу живота, пронзив все тело, он просто швырнул меня в душ и включил ледяную воду. Поток окатил меня с головой, насквозь промочив одежду.

— Ты должна бороться, Мера, — сказал он серьезно.

Мой сдавленный смех сказал ему все. У меня не было ни малейшей надежды.

50

Ледяной шок воды помог мне хоть на мгновение прийти в себя. Пламя все еще бушевало в венах и теле, но стало достаточно приглушенным, чтобы я смогла приподняться и откинуть длинные мокрые пряди с лица. В проеме большой душевой, отделанной медью, стоял Тень. Он смотрел на меня сверху вниз с выражением, которое невозможно было прочитать.

Обычно в такой момент меня бы захлестнуло смущение, я ведь едва не довела себя до оргазма прямо перед ним. Но сейчас я не могла выдавить из себя ничего, кроме стона, когда новая волна возбуждения прошлась по телу. Музыка усилилась, и мое тело выгнулось в такт ритму. Холодная вода больно ударялась о кожу, но этого было недостаточно, чтобы противостоять притяжению.

— Просто уйди, — выдавила я сквозь зубы, судорожно пытаясь стянуть с себя одежду. Ткань раздражающе терлась о слишком чувствительную кожу. — Дай мне самой с этим справиться, без того, чтобы кто-то смотрел на меня свысока, как осуждающий отец.

Хотя, каково это иметь отца, я не очень-то помнила.

Тень что-то раздраженно и яростно прорычал.

— Я делаю это не специально, — закричала, я и слезы сами покатилась по моим щекам. Надеюсь он не заметил этого, из-за воды.

— Ты не получишь облегчения от собственных прикосновений, — наконец, сказал он и оказался под водой вместе со мной. В тот момент, когда вода потекла по его лицу, обводя его идеальные черты, я закричала.

— Ты совсем не помогаешь, — прошипела я, жадно втягивая воздух и заодно глотнув воды. Все в нем будоражило мои чувства. Тень и эта музыка вместе — смертельная смесь для меня и моих гормонов. По отдельности я бы еще могла попытаться сопротивляться, но вместе… у меня не было ни единого шанса.

— Я нужен тебе, или ты не переживешь сегодняшнюю ночь, — грубо сказал он.

Это привлекло мое внимание, даже с полной кашей в голове.

— Что это значит?

Взгляд глаз, красных, как лава за окном, встретился с моими. Не просто встретился — впился, завладел.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Солнышко. Ты не выдержишь всю песню… Будет только хуже.

— Почему мы не можем уйти? — Я заплакала снова, когда спину пронзила новая волна боли. Тень стоял в душе со мной, и я оказалась прижатой к его ноге, мое тело решило изогнуться, чтобы помочь облегчить боль.

— Слишком поздно отступать, — сказал он.

Прежде чем я успела что-то сказать, он опустился передо мной на колени. Я ахнула от неожиданности. Он оказался так близко, как только мог, и произнес:

— Я помогу тебе. Но только в этот раз.

Я застонала, слезы все еще текли, и моя надежда на то, что он этого не заметил, рухнула, когда он потянул руку и провел большим пальцем по моей щеке, вытирая их.

— Боль мимолетна, — напомнил он мне. — И я заменю ее удовольствием.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

— Завтра ты возненавидишь меня, — сказал он, — но я смогу с этим смириться. Чего я не хочу, так это видеть, как ты страдаешь, когда могу это остановить.

— Я не под кайфом, — напомнила я ему, с трудом выговаривая слова сквозь пульсацию в теле. — С головой у меня все ясно. А вот моя вагина, скажем так, совсем не в восторге от происходящего.

Как только я это произнесла, боль между ног усилилась до такой степени, что руки сами потянулись вниз.

Тень поймал их в свои ладони, и его губы медленно растянулись в улыбке.

— Тогда давай сделаем ее счастливой.

Спасибо, гребаных богам.

Моя рубашка в этот момент была наполовину снята с головы, и Тень, не теряя времени, сорвал ее. Когда я осталась в черном лифчике, грудь вздымалась, а я продолжала пытаться наполнить легкие воздухом, он уставился на меня снизу.

Без сомнений, выглядела я как мокрая крыса, но в его глазах пламя вспыхнуло еще ярче, и я решила, что это хороший знак: он не собирается отвергнуть меня. Когда я потянулась к его рубашке, он покачал головой.

— Нет, этой ночью все только для тебя, Солнышко. Позволь мне сделать то, что у меня получается лучше всего.

Мне это не нравилось,