Система: Искупление - Сия Тони
Это жестоко и неоправданно.
– Что он тебе сказал? – спросила я Райана, уже зная ответ на свой вопрос, но все еще надеясь, что услышу что-то другое. Что-то, что даст мне повод поверить, что все еще можно исправить.
– Что это единственное, что он может сделать для тебя.
– Безумие. Думаешь, он придет за мной? Когда-нибудь…
Среди мрака и боли я искала повод верить, что все не может закончиться вот так. Что любовь, которую мы делили, все еще жива и она заставит его одуматься, вернуться…
Я все еще не могла принять такой исход… Всего за пару мгновений Система отобрала у меня все, к чему я шла, о чем мечтала… За что?..
В груди будто что-то оборвалось, оставив тяжелую, давящую пустоту.
– Не знаю, – ответил Райан, приобняв меня. – Не знаю…
Губы дрожали, и я стиснула зубы, пытаясь подавить всхлип.
Поначалу я добивалась истины, умоляла о правде, отказывалась уходить без объяснений… Я хотела бороться до конца, убеждая себя, что смогу найти способ его вразумить!
Молчание и страдания Лиона ломали меня изнутри. Надежда все исправить медленно умирала, оставляя после себя пустоту и холод.
И я поняла, что на самом деле, какой бы ни была причина, мне нечего было противопоставить Системе. Как могла наша любовь, такая сильная и всепоглощающая, оказаться столь беспомощной перед ее лицом?
Лион был непреклонен в решении расстаться, и ничего не могло заставить его передумать.
Что я могла предложить Лиону, когда сама была лишь пешкой в этой игре?
Он ушел, забрав с собой часть меня…
Разрушив, опустошив, уничтожив…
И все наши мечты теперь лежали в руинах…
– Я жалкая, да?
– Вовсе нет, – утешал меня Райан. – Но не думаю, что есть смысл продолжать бороться. Твои страдания никогда не прекратятся, если ты не научишься думать в первую очередь о себе.
Мог ли этот кошмар быть очередным испытанием проекта?
Мог ли совет проверять таким образом силу наших чувств?
Конечно, нет!
Но даже зная это, я хотела найти виновных, свалить все это на кого-то, отказавшись верить в очевидное…
Райан молча гладил меня по спине, пока я безвольно утыкалась ему в грудь.
В удушающей тишине мы пробыли до тех пор, пока на платформу не прибыли врачи.
По позвоночнику пробежал ледяной озноб.
– Райан, я не хочу забывать, – умоляла я, – пожалуйста, сохрани мои воспоминания. Убеди врачей… прошу.
– Тебе лучше забыть, – взглянув мне прямо в глаза, сказал он.
Я знала, что Райан прав, что забвение принесло бы облегчение.
Могу ли я позволить себе забыть?
Что останется, если я откажусь от воспоминаний?
Дыхание перехватило, а сердце замедлило ритм. Память – это все, что у меня осталось. Это были не просто воспоминания, это была моя жизнь, моя истинная любовь, моя душа. И даже если это будет причинять мне боль, я предпочту жить с ней, чем забыть все, что было между нами.
– Бороться с Системой невозможно, а все пути ведут к поражению. Я хочу запомнить это навсегда.
20 лет спустя
Аурелион
Как и каждый вечер, стоя на самом краю парапета, я внимал нескончаемому гулу Кристаллхельма. Он был эхом моей собственной пустоты, он заполнял могильную тишину, подчеркивал ее.
С годами я понял, почему отец проводил бесчисленные часы в немой темноте, уставившись куда-то вдаль из своего кабинета. Теперь и я искал ответы, смысл… своего пути.
Ветер растрепал мои волосы, нарушив хрупкую атмосферу уединения.
Я взглянул вниз…
Как и каждый вечер, желание сорваться с края боролось во мне с неизменной истиной, заложником которой я стал.
– К вам гость, – тихим голосом объявила Система.
Я никого не ждал в столь поздний час, но ярость этого мутанта, настойчивые шаги которого уже раздавались на нижних этажах, заставила меня оживиться.
Усмехнувшись собственной реакции, я выжидающе уставился на дверь, из-за которой вот-вот появится ненавистное лицо. Лириадор был моим проклятьем, живым напоминанием о боли, которая преследовала наяву и во снах, кошмаром, от которого мне было не сбежать.
Образы Ати немедленно заняли все мои мысли. Время шло неумолимо, но я помнил все: пронзительную глубину ее взгляда, мягкость ее прикосновений, тепло, исходящее от нее, и глубину ее чувств, которые переполняли меня каждый раз, когда я был рядом. Каждый момент, проведенный с ней, казался одновременно и бесконечно далеким и мучительно близким. Умоляя, упрашивая, заставляя себя думать о чем угодно, кроме нее… я все равно закрывал глаза и видел ее лицо, слышал ее голос, и внутри все рушилось.
Я стал безумцем, который потерял сон, аппетит и смысл жизни. Сумасшедшим, который вместо смирения, оставаясь наедине с самим собой, предпочитал мечтать…
Имел ли я на это право?
Нет. Но я не мог по-другому…
– Аурелион! – злобно крикнул Лириадор, пытаясь противостоять сковавшему его страху.
Меня всегда забавлял тот факт, что, будучи многократно слабее, он позволял себе столь пренебрежительное ко мне отношение.
Взгляд Лириадора прожигал насквозь. Он в ярости скрежетал зубами, сжимая какой-то пакет в руках.
Уверен, мои глаза налились кровью, когда я потянулся через весь зал к сознанию Лириадора. Мне не нужны были слова, меня не интересовало его состояние, только бы добраться до сути.
Опередив меня на долю секунды, он в отчаянии выкрикнул:
– Она мертва!
– Что? – Мой голос дрогнул.
– Атанасия умерла, Аурелион, – прошептал Лириадор в ужасе от собственных слов.
– Нет, – разозлился я, тут же проникнув в его сознание. – Нет, нет… – словно умалишенный, повторял я, убедившись в том, что просто не могло быть правдой.
Лириадор сделал шаг назад и отдышался, как только я покинул его сознание.
Руки безвольно повисли вдоль тела, а грудь пронзила нечеловеческая боль.
– Невозможно…
– А чего ты ждал, отправив ее на Землю? – исходил ядом Лириадор, направившись ко мне.
– Чего я ждал… – уставившись перед собой, глупо повторил я.
В голове пронеслись воспоминания:
«Твои стремления ведут к неминуемой гибели Верума, – спокойно произнесла Система, когда я поделился своими намерениями остановить Земной Эксперимент Мироздания и Локальных Явлений. – Теперь тебе доступно прошлое, настоящее и будущее. Не отказывайся от возможности узнать, что ждет вас дальше, – отголосками отзывалось у меня в сознании. – Только тебе решать, Аурелион. Только тебе, но помни, что отныне ответственность за благополучие твоего народа – твоя первостепенная задача, как и любого другого советника. Из бесконечного множества вероятностей любой исход, при котором землянка остается подле тебя, ведет к гибели
