Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

После всего, что он сделал… моя жена хотела выслушать его.

Он заслуживал гораздо худшего.

Далия появилась мгновением позже, ее фигура заслоняла вход в зал. Когда она поднял на меня пристальный взгляда, мои нервы словно наэлектризовало, вспышка раскаленной паники разлилась по моей крови. Мое сердце бешено колотилось в висках, когда она пробралась сквозь толпу к нашему столику. Мягкие губы прижались к моей щеке, когда она заняла место рядом со мной.

После напряженной паузы я заговорил.

— Как все прошло?

Далия пожала плечами, обхватив нежными пальцами ножку своего бокала.

— Все прошло так, как я и ожидала.

Ее взгляд остановился на стекле, затем метнулся к моему, вспышка в них говорила о многом. Она облизнула губы с бесстрастным выражением лица, если не считать небольшой раздраженной складки на лбу.

Она знала. Она знала, что вино было отравлено, что я собирался умереть. Каким-то образом она знала все. Внутри связи образовалась небольшая трещина, позволив прорваться наружу душевной боли и страданиям.

Я не смог этого сделать.

Я проглотил комок в горле и резко приподнялся, протянув руку, чтобы выбить бокал у нее из рук. Темная жидкость растеклась по белой скатерти, впитываясь и окрашивая ее в ржаво-красный цвет. Вздрогнув, Далия отпрянула назад.

От меня не ускользнуло легкое подергивание ее губ, когда она уставилась на меня в шоке… и облегчении.

— Райкен, какого черта?

Мое тело вжалось в стул, дерево ощутимо прогнулось под моим весом.

— Спонтанный толчок, — проворчал я.

Лучезарная улыбка изогнула губы Далии. На этот раз, когда я налил ей бокал вина, оно осталось незапятнанным. Тихий смех потряс ее плечи, и прежде чем я успел осознать звук, она бросилась вперед, прижимаясь двумя губами к моим.

— Спасибо, — прошептала она. — Я не собиралась это пить, но я рада, что ты сделал правильный выбор.

Я пододвинул свежий стакан, мои ладони дрожали от адреналина.

— Мы найдем другой способ, — сказал я, скорее для себя, чем для неё. — С таким же успехом мы могли бы попытаться насладиться этой ночью как можно лучше.

Далия лучезарно улыбнулась мне и подняла бокал в воздух.

— Выпей со мной, муж.

Улыбка на ее лице, блеск в ее глазах сообщили мне, что я сделал правильный выбор, несмотря на мой страх перед тем, что может принести завтрашний день. Ответный изгиб моих губ даже не казался принужденным.

Я потянулся через стол за моим бокалом, затем поднес его к ее, ободок звякнул, когда они встретились.

— За нас. Пусть мы победим, несмотря ни на что.

Что-то промелькнуло в этом взгляде, дрогнувшая улыбка при напоминании о завтрашнем дне.

— За нас, — повторила она. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я.

Далия поднесла бокал к губам и сделала глоток, и я повторил движение, одним глотком осушив содержимое своего бокала. Сегодня алкоголь был очень полезен. Нам бы это понадобилось, чтобы забыть облако страха, которое преследовало нас при каждом вздохе.

Я только хотел, чтобы все ценили наше совместное времяпрепровождение, как бы мало его ни было.

Стул заскрипел, когда она отодвинула его, и слабая улыбка тронула уголки ее губ.

— Пойдем. Думаю, я бы хотела провести ночь вместе… одни.

Это звучало… мило, просто лучшее, что мы могли иметь.

Поднявшись со стула, я обнял ее за талию.

— Я бы ничего так не хотел.

Мы пожелали нашим друзьям спокойной ночи и покинули бальный зал, крепко держась друг за друга, как будто это был наш последний шанс сделать это.

Скорее всего, так и будет.

Усталость обрушилась на меня, как природная стихия, отягощая мои руки и ноги, но я покачал головой и боролся с ней, пока Далия шла впереди. Мы вошли в спальню через старый кабинет Редмонда, и его вид наполнил мой разум теплыми воспоминаниями.

Она со вздохом плюхнулась на кровать, матрас под ней заскрипел, но я не присоединился. Что-то подсказывало мне, что если я сяду, то долго не протяну. Мое тело устало, стало тяжелым, как камень, и я отказывался заканчивать нашу ночь раньше.

Мои пальцы скользнули по потрепанным переплетам ее старых книг и журналов, благоговейно касаясь всего на своем пути, когда у меня закружилась голова, перед глазами поплыли черные пятна.

— Приятно видеть твою комнату такой, какой она была раньше, — выдохнул я, когда комната закачалась вокруг меня.

Усталость сковала мое тело, заглушая мысли. Я подошел к кровати и положил ладонь ей на затылок, используя свою хватку, чтобы оставаться стоять.

— Как ты себя чувствуешь, жена? — я спросил.

Медленная, печальная улыбка растянулась на ее губах, но она ничего не сказала — по крайней мере, до тех пор, пока не потянулась вперед, я едва держался на ногах.

— Я чувствую себя прекрасно. Вообще-то, здорово. Как ты себя чувствуешь?

— Кружится голова, — прошептал я, с трудом сохраняя способность стоять прямо.

На мгновение я задумался, не подействовало ли вино Далии каким-то образом на мою кожу, но я был осторожен, когда пробовал его. Это не имело смысла. Все это не имело смысла.

Затем меня осенило, зелье.

Мой взгляд метнулся к жене.

— Как? — прохрипел я, точно зная, что я не спускал глаз с вина.

— Эулалия, — ответила она, и я выругался себе под нос. Ведьма подсыпала дозу мне в вино.

Я покачнулся вперед, матрас поддержал мое падение, когда я врезался в него лицом. Я попытался заговорить, но мой язык не слушался во рту, невнятно кое-как я произнес слова.

— Далия, нет, — мои слова были бессвязным бормотанием. — Это должен был быть я.

Крепкие пальцы сжали мои бедра, перекатывая меня на спину. Она забралась на меня сверху и запустила пальцы в пряди моих волос, прикосновение было нежным.

— Прости, Райкен, — ее дыхание коснулось моих губ, пока мои веки боролись за то, чтобы оставаться открытыми. — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы жить без тебя, и хотя я знаю, что ты чувствуешь то же самое, но это закончится на мне.

С моих губ сорвалось тихое ругательство; слово неразборчиво. Хотя это должно было быть вызвано жгучим предательством, была единственная потребность — во сне. Кроме того, как я мог злиться, когда все, что она сделала, — это извратила мой план в свою пользу.

Холодный воздух заполнил пространство надо мной, и звук скрипнувшей двери проник в комнату, сопровождаемый двумя парами тяжелых шагов.

У