Вдова на выданье - Даниэль Брэйн
Абсолютного счастья.
Взмахнув руками и не вскрикнув, она вдруг пропала с глаз, и тысячу лет спустя послышался тяжелый удар.
Затопали сапоги, подбежал плотный мужчина и стал спускаться в подвал, все ходило ходуном, и стены, и крыша, и моя крыша тоже куда-то собралась, я приказала ей остаться. Второй мужчина, моложе, выше и стройнее, встал на краю провала и чиркал спичками, а я боялась, что подвал заговоренный. И в теле Леониды кто-то очнется, как прежде я, и не завидую я несчастной, и не смогу ей ничем помочь. Я оглянулась — а где Евграф? Нет Евграфа.
Спичка в руках мужчины догорела и обожгла ему пальцы. Коренастый высунулся из лаза, я подошла и убедилась, что он суров и бородат.
— Кончено, барин, — досадливо доложил он, — шею переломила. Эх! Ладная такая была девка!
— Девка?.. Что ты… Это не… Хвала Всемогущей! — молодой мужчина отбросил спичку и повернулся ко мне, я пожала плечами и поставила таз на прежнее место. — Липа! Липонька, сестра, сердце мое!
Николай изменившуюся сестру в полутьме не признал и неуверенно повторял ее имя, протягивал руки, не иначе как собираясь пощупать и удостовериться, что Липа и в самом деле вот она.
Не в моих правилах кидаться на шею мужчинам, но от этого стройного, совсем еще молодого, но уже с седыми висками офицера веяло домом и безопасностью, чем-то настолько родным и славным, что я подбежала и уткнулась носом в колкий мундир.
— Городового, что ли, кликнуть, а, барин? — бухтел за моей спиной и гремел сапогами обеспокоенный денщик. — У мертвой-то девки руки и лицо все в крови, а эта баба тоже вроде как неживая! Смертоубийство какое стряслось, а, барин?
— Кликни, Ефрем, — разрешил Николай и, отстранившись, бережно взял меня за подбородок. — Липонька, кто же в подпол упал? А это — Лариса? А где дети, Липа, где Матвей? Ты не ранена?
Да, парень, мне тебе столько предстоит рассказать. Клянусь, ты удивишься, а я вот не удивлена, красавец — это диагноз, из-за тебя такие страсти. Но знаешь, сердцеед, теперь я буду за старшую, и все девицы пройдут тщательный отбор, не обессудь, просею их через сито. Меня ты, бесспорно, любишь искренне, ученый ты превосходный и барин отличный, но в делах любовных и финансовых, как будут говорить спустя сто с лишним лет, полный нуб.
Я покачала головой и даже в смраде крысиного кладбища и крови вдохнула полной грудью. Неправильно оставлять место происшествия, и все же я улыбнулась и потянула брата за руку.
— Поехали домой. Нас там ждут.
Конец
