Плюс-один - Дженна Левин

— Кэсси здесь, — заметила я. — Мы не одни.

Но у меня уже кружилась голова от того, как он оставлял влажные поцелуи вдоль моей шеи. Прошло всего несколько часов с момента нашей последней близости, но оттого, как жадно он меня целовал, мне снова захотелось утащить его в постель.

— Она будет спать днями, — пробормотал он мне в кожу. — Мы будем тихо. Она ничего не услышит.

— Ах, да?

Голос Кэсси прозвенел в тишине квартиры, как колокол. Мы с Реджи отскочили друг от друга, словно застуканные подростки.

Она стояла в конце коридора, у двери спальни, где до этого спала. Даже на этом расстоянии я заметила: в ней что-то изменилось. Если бы я не знала, не смогла бы сказать что именно. Она казалась выше, её поза — увереннее. Было трудно совместить эту женщину с Кэсси, которую я десятилетиями знала как легкомысленную подругу Сэма.

— Кэсси! — Реджи вскочил со стула, забыв о намерении соблазнить меня. Он подбежал к ней и мягко взял за локоть. — Ты в порядке? Тебе сейчас не стоит бодрствовать.

— Со мной всё хорошо. — Даже голос её изменился. Стал каким-то более грубым. То ли от того, что она только что проснулась, то ли перемены в теле коснулись и её связок. — Только голодная. Это… очень неприятно. — Её руки дрожали, она потянулась к горлу.

— Я знаю. Прости. Фредди пошёл достать что-то для тебя, — успокоил её Реджи. — Он не думал, что это понадобится так скоро. Придётся подождать.

Кэсси кивнула и перевела взгляд на меня.

— Амелия. Привет. — Она закрыла глаза, глубоко вдохнула носом, а потом медленно выдохнула. Всё её тело содрогнулось. — Думаю, мне лучше держаться от тебя подальше. Я… немного сама не своя.

Ночью, лёжа рядом в постели, Реджи говорил, что человеческие воспоминания у него расплывчаты и неосязаемы. Он сравнил их с выцветшими фотографиями чужой жизни. Это потому, что он слишком давно перестал быть человеком? Или превращение в вампира меняет память?

Именно это имела в виду Кэсси, когда сказала, что сама не своя? Сэму будет невыносимо больно, если она теперь не вспомнит об их дружбе.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Реджи. — Когда проснёшься, Фредди уже вернётся с едой.

Кэсси улыбнулась при упоминании Фредерика. Значит, хоть часть воспоминаний у неё сохранилась.

— Единственное, что я сейчас чувствую сильнее голода, это усталость, — призналась она. — Вернуться в кровать звучит потрясающе. Вы не обидитесь, если я вас тут одних оставлю?

— Единственное, что в тебе кажется мне невежливым, это твоё искусство, — поддразнил её он, улыбнувшись. Она слабо хмыкнула. Он пытался её успокоить. Боже. Этот мужчина. — А теперь ступай спать.

Когда мы снова остались одни, Реджи сел обратно на стул рядом с моим, опёрся локтями о колени и испытующе посмотрел на меня.

— О чём ты думаешь?

В голове у меня была сплошная каша. Мысли метались от «Коллектива» к выбору, который сделала Кэсси, к вопросу, придётся ли и мне когда-нибудь сделать то же самое, если я хочу быть с Реджи, и обратно. Вся моя суть требовала остановиться, всё обдумать и не вставать с этого стула, пока каждая головоломка передо мной не будет решена и ближайшие десять лет моей жизни не превратятся в аккуратный, продуманный план. Но я знала — это невозможно.

Некоторые головоломки можно решить только со временем.

— О чём я думаю? — повторила я. Если бы я поделилась с Реджи хотя бы частью, он бы только чувствовал вину. Или хуже. — Думаю, что хочу, чтобы ты немного подержал меня в объятиях. — По крайней мере это было правдой.

Просить дважды не пришлось. Его руки обвили меня сразу же, как только слова сорвались с губ. Объятие — крепкое, уверенное.

И тут, будто читая мои мысли:

— Я ничего не жду, Амелия. Никогда не попрошу тебя делать то, чего ты не хочешь. — В его голосе звучала неподдельная эмоция, коснувшаяся моего сердца. — Обещаю.

Я обвила руками его шею, а потом отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Но что, если ты передумаешь? Что, если через двадцать лет ты не захочешь быть с кем-то, кто выглядит так, будто могла бы быть твоей матерью?

Он изогнул губы в кривой улыбке:

— Неделю назад ты говорила, что мы больше никогда не увидимся после свадьбы Гретхен. А теперь мы уже подбираем наряды для твоей пенсионной вечеринки?

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его, осознав, что именно этим я и занималась.

— Амелия, я хочу столько тебя, сколько ты готова мне отдать. Планировать слишком далеко вперёд зачастую не значит ничего, кроме траты времени.

— Но однажды ты можешь захотеть большего. — Как он мог этого не понимать? — Как ты можешь сейчас знать, чего захочешь потом?

Реджинальд наклонился и оставил затяжной поцелуй в уголке моих губ. Я закрыла глаза, наслаждаясь его нежностью.

— Если я когда-нибудь передумаю насчёт этого, мы решим проблему, когда она возникнет, — пообещал он. — Но я не могу представить, чтобы у меня когда-либо появилось желание просить тебя изменить саму себя на клеточном уровне только для того, чтобы я мог удержать тебя навсегда.

Он чуть отстранился, чтобы снова встретиться со мной взглядом. Я гадала, догадывался ли он, как сильно я уже скучала по его губам на моих, и чувствовал ли хоть краем души, как стайка бабочек взметнулась в моём животе при одном лишь слове «навсегда».

Глава 29

От: Джон Ричардсон (jhcr12345@countwyatt.org)

Кому: Амелия Коллинз (ajcollins@butyldowidge.com)

Тема: Встреча

Дорогая мисс Коллинз,

С нетерпением жду нашей последней встречи, чтобы окончательно привести всё в порядок для подачи документов. У меня есть несколько вопросов к вам до того, как мы увидимся.

Во-первых, будет ли полезно пригласить на встречу других членов Фонда Уайатта/Коллектива, чтобы они смогли вспомнить детали, которые я, возможно, упустил?

Во-вторых, были ли полезны документы, которые я отправил на прошлой неделе, о благотворительной деятельности нашей организации во Франции во время Первой мировой войны?

В-третьих (и я подозреваю, что вы снова ответите отказом, но всё же не повредит спросить), вы уверены, что мы не можем провести эту встречу ночью?

Всего наилучшего,

Джон Ричардсон

Реджинальд

Я чувствовал себя