Неприкаянная - Анна Шнайдер
Не зная об этом парне ничего, даже имени, Морган уже мог сказать, что перед ним уникальный человек и он почти наверняка войдёт в историю, если ещё не вошёл.
— Рон Янг, — сказал тот, протянув Риду руку. Морган пожал её, непроизвольно привставая с кресла — показалось, что перед ним аристократ. Но нет, несмотря на мощный для нетитулованного энергетический контур, аристократом парень не был.
— Морган Рид.
— Рид? — молодой человек прищурил насыщенно-серые умные глаза, оглянувшись на Гектора и отпуская руку Моргана. — Я правильно помню — такая фамилия была у вашей жены и наставницы принцессы Агаты, верно, айл Дайд?
— Ты, как всегда, наблюдателен, — усмехнулся главный дознаватель. — И да, Морган тоже шаман. Садись, Рон. Я постараюсь поскорее рассказать тебе суть дела.
— Я внимательно слушаю, — ответствовал парень, садясь в кресло рядом с Ридом, и запустил одну ладонь в кудрявые светлые волосы, взъерошив их ещё сильнее. Хотя казалось бы — куда сильнее? У него на голове и так был полнейший шурум-бурум — сразу становилось понятно, что расчёсыванием молодой человек себя не утруждает. Типичный безумный учёный.
Роджер опустился в кресло напротив, и сразу после этого Гектор сказал, откидываясь на спинку стула:
— Для начала. Арьен Вирагиус, Агнес Велариус. С кем из них ты знаком?
— С обоими.
— Как охарактеризуешь?
— Хм, — Янг на мгновение задумался. — Отличные артефакторы. Оба. Одни из лучших, я бы сказал. Хотя Арьен более импульсивен. Однажды он весьма неудачно ошибся, до сих пор за эту ошибку расплачивается. Но с выводами комиссии, которая разбиралась в этом деле, я согласен — он и правда был виноват, поспешил. В нашем деле нельзя спешить. Агнес гораздо осторожнее, но и медлительнее, основательнее. Не зря она в экспериментальном отделе работает, как и я. Но её специализация — не пространственная магия, а связная и следящая. Впрочем, вы и сами должны это знать, айл Дайд. Агнес Велариус считается у нас главным артефактором дознавательского комитета, — усмехнулся парень. — Она для вашего ведомства кучу открытий совершила.
— Считаешь ли ты эту парочку способной на преступление? — поинтересовался Гектор, и это могло бы шокировать Янга, но не шокировало.
— На преступление способны все, — он пожал плечами. — Дело в цели, средствах и обстоятельствах.
— Ну вот представь, что цель имеется. Важная. Однако для её достижения нужно убить минимум пять человек и забрать у них жизненную силу. Способны Арьен и Агнес на это или нет?
— Способны, — ответил парень невозмутимо, но тут же добавил: — И я способен. И вы, айл Дайд.
— Справедливо, — кивнул Гектор, хмыкнув. — А теперь другой вопрос, интереснее. Велась ли в институте артефакторики научная работа по пересадке энергетического контура?
Рон Янг, до этого момента сидевший в кресле весьма расслабленно, напрягся и выпрямился, будто ему в спину воткнули палку. Помолчал мгновение, а затем ответил — спокойно и твёрдо:
— Разумеется. И не одна.
Гектор слегка хищно улыбнулся, явно почувствовав, что напал на след чего-то интересного.
— Все были признаны неэффективными и бесперспективными, — продолжал Янг. — Проекты были закрыты несколько лет назад, мало того — император официально подписал запрет на подобные эксперименты. Именно потому, что глава комиссии по изучению свойств энергетического контура — так это называлось в то время — обнаружил, что без жертв не обойдётся. Для того, чтобы понять, насколько правдивы разработки комиссии, нужно было кого-нибудь угробить. Император, естественно, разрешения не дал, ещё и запретил этим заниматься.
— Логично. И проект был закрыт, а заодно и засекречен?
— Само собой. Но знают о нём сотрудники экспериментального отдела почти в полном составе. Агнес, естественно, тоже. И Арьен должен знать. К работе подключали почти всех аристократов. Но подробности не спрашивайте, айл Дайд, — я этой темы не касался, считаю подобное дурью вселенского масштаба. Слава Защитнику, император со мной солидарен. — Янг вздохнул и, вновь запустив ладонь в волосы, добавил: — Я помню, что внучка Агнес Велариус — «пустышка». Но если вы спросите моё мнение… Агнес, конечно, очень талантливый артефактор и фанат своего дела. Однако риск угробить не только донора, но и того, кому требуется пересадка контура, составляет более семидесяти процентов. Это официальные выводы комиссии, айл Дайд, я ничего не выдумываю. Более того, уверен, что они занижены.
— Спасибо, Рон, — кивнул Гектор, мгновение задумчиво помолчав. — Ты нам очень помог. Но поможешь ещё больше, если покажешь те самые официальные выводы, о которых говоришь. А лучше — все разработки комиссии. Сможешь достать?
— Смогу, — подтвердил Янг, искоса глянув на Моргана, а затем поинтересовался: — Вы хотите понять, можно ли пересадить контур при помощи шаманской магии?
— Верно.
— Тогда я хочу участвовать в исследованиях, — тут же с энтузиазмом откликнулся парень. Точно безумный учёный. — Мне интересно. Никогда о таком не думал.
— У тебя же мало времени, — слегка язвительно протянул Гектор, но Янг не смутился.
— Найду, — ответил он безапелляционно, и судя по довольному лицу главного дознавателя — именно такого эффекта он и добивался, вызывая в комитет именно этого артефактора.
***
По пути в Ореховый сквер Каролина неожиданно поняла, что ей хочется познакомиться с Агнес Велариус. И не только познакомиться — ей хочется, чтобы именно она оказалась преступницей, а не милашка Арьен, который сказал, что Каролина ему нравится.
Вот что ревность с людьми делает…
Подумав так, Каролина насмешливо фыркнула, смеясь сама над собой. Скажи ей кто при знакомстве с Морганом, что не пройдёт и полгода, как она будет мечтать об этом человеке, — не поверила бы. Тогда только об Огдене и думала, а сейчас не хочется даже вспоминать бывшего короля. И не любовь это была, а влюблённость, глупая и безответственная. Каролине, которую никто и никогда не любил настолько, чтобы жертвовать ради неё своими интересами, эгоистично хотелось получить подобное от Огдена. И это желание напрочь заслонило здравый смысл, который твердил, что ей не место рядом с принцем.
Зато сейчас Каролина не собиралась игнорировать свой здравый смысл. И понимая, что связь с Морганом не принесёт ей ничего, кроме нескольких часов постельных радостей, она заранее отказывалась от неё.
Впрочем, ладно — не следует об этом. У Каролины
