Устранение - Джеймин Ив

— Я рада видеть, что ты жива, Нова. Моему брату Сотейну не так повезло, — она замолкает, её рука трепещет возле моей, как будто она хочет коснуться меня, но она опускает её. — Не стоит недооценивать Аргу. Ему нельзя доверять, — её глаза блестят. — Никому из нас.

Я хватаю её за руку, что может быть опасным движением.

— Что значит «никому из нас»?

Она вздрагивает так сильно, что я едва не теряю равновесие.

— Мы не знаем наверняка, но Аргу высадили в джунглях недалеко от Сотейна. Возможно, сила Сотейна заключалась в печали, но он был сильным и быстрым. Вторым в очереди. Он должен был вернуться. Когда они извлекли его тело, то обнаружили, что он был избит до полусмерти. Обитатели джунглей не убивают таким тупым предметом, как этот. Они не убивают… кулаками.

— Ты хочешь сказать, что его убил Арга?

Она прерывисто вздыхает.

— Сила Арги стала сильнее, когда он вернулся. Такое случается только тогда, когда он причиняет кому-то боль.

Мой гнев растёт.

— Значит, он уничтожает своих соперников при каждом удобном случае.

Эста заламывает руки.

— Мне повезло, что я не упала рядом с ним. Коде тоже. Арга прикончил бы нас безжалостно. Я даже представить себе не могу, какую боль он причинил, чтобы стать сильнее.

Она отступает назад, её шаги нетвердые, когда она встряхивает пальцами, как будто таким образом пытается справиться со своим стрессом.

— Мы все в Устранении, потому что у нас нет выбора. Не сейчас, когда наш отец не может быть найден. Теперь ни для кого из нас нет выхода, поскольку Арга решил, что будет использовать любую возможность, чтобы покончить с нами.

Когда Эста говорила об Устранении на мосту, она была в основном довольна процессом, но сейчас она далека от расслабления.

Я ловлю себя на том, что пытаюсь успокоить её.

— На следующем испытании ему будет уже не так легко причинить вред кому-то из нас.

Эста замолкает, повернувшись вполоборота, как будто она в нерешительности. Её лицо омрачается, когда она говорит:

— Крона придумает нам противников в следующем испытании, — говорит она. — Если ты хочешь выжить в битве со своим противником, тебе нужно носить доспехи и носить кинжал, смоченный в крови демона.

Быстрый взгляд в прищуренные глаза Романа говорит мне, что для него это новость.

— Почему ты так говоришь? — спрашиваю я.

— Я подслушала, как Крона шепталась с Аргой, — говорит Эста. — Она велела ему взять с собой в бой заражённый клинок. Я думаю, это из-за доспехов.

Она отступает от меня, но я тихо окликаю её:

— Подожди, зачем ты мне это рассказываешь?

— Я и так задержалась здесь слишком надолго, — отвечает она. — Удачи, Нова. Возможно, ты единственная, кто может сохранить нам жизнь.

С этими словами она бежит к лучу света, шлепая босыми ногами по земле. В следующую секунду он уносит её прочь, и она исчезает.

Я поворачиваюсь к Роману и обнаруживаю, что его руки уже обнимают меня, руны, которыми он управлял, выползают из его запястья, расширяясь в изумрудный круг, который охватывает нас — а также моих волков, которые прижимаются ко мне по бокам.

— Эти руны создадут иллюзию, так что любой, кто посмотрит в нашу сторону, увидит, что мы стоим в стороне и разговариваем, — говорит он.

Я прикусываю губу, и по моей груди разливается тёплое чувство.

— Значит, это секретная руна объятий.

Его губы растягиваются в улыбке.

— Думаю, так оно и есть, — он встряхивается. — У нас осталось немного времени. Самое главное, твои сёстры в безопасности?

Он кажется искренне обеспокоенным, и, несмотря на опасную внешность, которую он напускает на себя для других демонов, я поняла, что на самом деле он гораздо более сложен.

Я тихо выдыхаю, тревога, которую я испытывала в тюрьме, возвращается ко мне.

— Они в полной безопасности. Ты был прав насчёт того, что тюрьма управляет ими с помощью иллюзии — Таня верит, что она живет там с Дастианом, что он может вернуться домой в любую минуту. Малия думает, что она часть ковена. Она пытается создать руну… — я заглядываю в бездонные глаза Романа. — Она сказала, что это послание от моего отца.

Роман замирает.

— Ты видела эту руну? На что она похожа?

— Она похожа на королевскую руну, но с тремя чёрточками, — я провожу рукой по его плечу. — Точно такая же, как эта.

— Королевская руна, пронзённая посмертными узами, — тени вокруг его глаз, которые исчезли во время нашего пребывания в Дебрях, теперь возвращаются, омрачая его лицо.

— Малия всё время повторяла, что они были сломаны, — говорю я. — Но я не понимаю, что она имела в виду.

— Сломанная руна, — бормочет Роман, погружённый в свои мысли, одной рукой поглаживая меня по спине, а другой — по предплечью, как будто чувствует боль, которую я чувствовала, когда королевская руна обожгла мне кожу. — Мне не сразу стало ясно, что означает это послание, — он немного отстраняется. — Прямо сейчас тебе нужно подготовиться.

На его лице появляется выражение глубокой сосредоточенности, когда он наносит руну на запястье, ещё одну нитку изумрудной вязи, которую он прижимает к моему плечу. Я даже не вздрагиваю и не спрашиваю его, что это такое. Я начинаю ему доверять.

Надпись повторяет форму моего тела, меняя цвет на чёрный, как оникс, по мере того, как она распространяется по всему телу. Я чувствую, как жидкость растекается от основания шеи до кончиков пальцев ног, согревая меня и проникая в каждую мышцу.

Это те же самые ониксовые доспехи, которые он дал мне, когда я сражалась с ангелами в пещере, защищая меня от их света.

— Ты думаешь, я иду против ангела, не так ли?

— Это единственная причина, по которой Крона велела Арге принести заражённый клинок, — говорит он. — Кровь демона может ослабить ангела, — он морщит лоб и опускает брови. — Хотя местоположение не совсем подходит.

— В Клетке? — спрашиваю я.

— Это кольцо ближнего боя. Ангелу не так много места для полета, хотя, возможно, в этом и есть смысл. Это может сделать его более лёгкой мишенью.

Роман снова ударяет себя по запястью. На этот раз надпись имеет форму кинжала с зазубренным краем. Он едва заметно морщится, когда слегка проводит лезвием по руке, оставляя тонкую полоску крови, прежде чем рана снова затягивается.

— Подожди, что ты…?

— Моя демоническая кровь чище твоей, — говорит он. — Тебе нужна самая сильная, какую только