Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова
— Да ты гурман, — тихо рассмеялся Форест, отодвигая передо мной стул и помогая сесть.
— Я бы так не сказала. Я вот совсем не люблю устриц, — поделилась я очередным табу в своем рационе.
— Поддерживаю, — кивнул он. — А креветки и кальмары?
— Люблю. А ты?
— И я. Теперь десерты. Твой любимый?
— Медовый торт с легким сметанным кремом. А у тебя?
Удивительно, но беседа неожиданно увлекла меня. Было по-настоящему интересно не только рассказывать о себе, но и узнавать о нем. И, что самое ценное, в нашей ситуации не требовалось лгать. Совсем. Не надо было юлить, строить из себя кого-то другого, стараясь понравиться и скрывая свое мнение.
Киран, например, обожал устрицы и не оставлял попыток заставить меня их съесть, нахваливал и причмокивал. А я в это время с трудом сдерживала рвотные позывы, но улыбалась и заверяла, что не голодна. Мой бывший жених страдал аллергией на мед, поэтому про медовик мне пришлось забыть и полюбить лимонный тарт.
— Шоколадный.
— Насколько шоколадный?
— Совсем шоколадный, — улыбнулся Форест. — Коржи, крем, пропитка, украшения. Все должно быть шоколадное.
— Да ты сладкоежка, — рассмеялась я.
— Будем считать, что шоколадный торт — моя маленькая слабость, — улыбнулся он без капли смущения.
И я просто не смогла удержаться.
— И много у тебя таких слабостей?
— Не очень, но они есть.
— Поделишься еще одной? — попросила я и неожиданно даже для себя смутилась.
Уж очень пристальным и откровенным оказался взгляд, направленный на меня с противоположной стороны небольшого стола.
— Зачем? — тихим, бархатным голосом поинтересовался Форест, запустив по моему телу сладкую дрожь.
— Приятно осознавать, что ты не столь совершенен, как о тебе думают, и у тебя тоже есть маленькие слабости.
— Ты считаешь меня совершенным?
— Так считаю не я, а весь тридцать третий форт, — покачала я головой и потянулась за стаканом с водой. Мне вдруг жутко захотелось пить. В столовой отчего-то стало невыносимо душно.
— А что думаешь лично ты?
Прежде чем продолжить, я сделала пару глотков.
— Что ты весьма загадочная личность, Форест. И у тебя очень много тайн, с которыми ты не хочешь делиться. Так что насчет слабостей? Расскажешь мне еще об одной?
Тени на его лице как будто сгустились, а глаза опасно блеснули, от чего у меня сбилось дыхание и участилось сердцебиение.
— Слабость за слабость, Миранда. Ты мне говоришь о своей, а я тебе о своей. Так будет честно. Ты первая. Ну так что, у тебя есть слабость, о которой ты никому не рассказываешь? — Теперь его голос звучал еще тише, глубже и притягательнее.
Сумрак на кухне становился все плотнее и гуще. Казалось, еще немного и его можно коснуться. Свечи на столе добавляли интимность обстановке.
И в какой момент беседа за столом перешла на столь личные темы? Когда простой интерес сменился откровениями, делиться которыми не принято даже с самыми близкими друзьями? Я не выпила ни капли, но откуда-то появилась легкость, сумасбродность и капелька безумия.
— Ну про мышей ты знаешь, — пробормотала я, теряясь от его взгляда.
Как назло на ум ничего приличного не приходило. Конечно, имелась у меня одна слабость, но я о ней никому никогда не рассказывала. И вообще почти забыла.
Форест молчал и ждал. Мы оба забыли про ужин, который остывал на тарелках, не разрывая зрительный контакт, словно от этого зависели наши жизни.
— Но одна слабость есть… очень личная, — прохрипела я.
— Расскажешь?
«Боги, надо остановиться! Срочно! Иначе… иначе все может зайти очень далеко».
— Не в этот раз, — едва заметно улыбнулась я и склонилась над тарелкой, давая понять, что игра закончена.
«Хватит. Надо срочно сменить тему».
— Ты прав, нам действительно следует узнать друг о друге побольше. Давай я начну. Я из Фермонии, это столица Анхорна. Мои родители считаются лучшими специалистами по косметическому целительству. Замедлить старение, увеличить губы, расширить глаза, подтянуть кожу и так далее — они умеют делать все это. За довольно крупное вознаграждение, конечно. У меня есть старший брат. Филипп. Сейчас он является правой рукой отца и во всем ему помогает. Я… мне тоже предстояло стать частью империи Хоупов после прохождения обязательной двухлетней стажировки в Корадей.
— Но ты оказалась здесь.
— И жутко этому рада. Ты можешь не верить, но здесь… я вдруг стала сама собой. Никакого давления, никаких гонок и попыток что-то доказать всем вокруг. Я могу делать что хочу, как хочу и когда хочу. И не надо постоянно помнить о том, что я хорошая девочка, которая обязана быть всегда и во всем лучшей. Лучшая на курсе, лучшая в группе, лучшая на практике. И жених у меня тоже должен быть самым лучшим и идеальным. Я даже не подозревала, как сильно меня это тяготило.
Ну вот я и высказалась. Теперь можно было поесть. Я не собиралась задавать встречные вопросы и настаивать на ответной откровенности. Тут каждый выбирал сам.
И чего я точно не ожидала, так это того, что Форест ответит откровенностью на откровенность, решит раскрыть правду о себе.
— У меня была замечательная семья, — негромко произнес он. — Мне она казалась идеальной. Что нужно для мальчишки? Чтобы у него имелись родители, дом, уют и развлечения. Все это у меня было. Средний достаток, но его вполне хватало. Мы не бедствовали, но и не шиковали. А еще мой отец был героем. — Его губы тронула легкая улыбка, а в глазах промелькнула… тоска? — Настоящим героем Мордака. Найджел Форест. Он в одиночку остановил нашествие монстров и сдерживал прорыв в течение двух дней. Без воды, без еды, держась лишь на запасе усилителей и восстановителей. Он принял их столько, что сердце едва не разорвалось от нагрузки. Когда пришла помощь, он едва дышал, но все равно не сдавался. Лекари не делали прогнозов, шансов почти не оставалось. Но отец выжил. Вопреки всему. — Голос Фореста даже зазвенел от напряжения и гордости за своего родителя. — Правда, о службе пришлось забыть. Он ослеп на один глаз, ходил с тростью, поскольку хромал на правую ногу, у которой отняли часть стопы, а также остаток жизни вынужден был принимать зелья и лекарства. Но он был самым лучшим, самым сильным, самым замечательным отцом на свете.
