Невесту заказывали? или Сюрприз для дракона - Елена Ловина
И этот, что б его, дракон, провел носом вдоль моей шеи снизу-вверх, по щеке, дальше к виску и к волосам. И, что б его еще раз, вдыхал воздух, словно цветок нюхал. У меня руки задрожали, и я вцепилась в горшок, словно он мог меня сейчас защитить от чего-то. А от чего меня защищать? Только от своих собственных ощущений, потому что князь продолжил обратный путь к шее, но теперь так медленно и мучительно-остро, следом за руками задрожали и колени. Еще чуть-чуть, и я тут прямо и рухну в полном раздрае.
Я чего стою, словно столб? Вцепилась в горшок и только ртом воздух хватаю — видимо таким образом пытаюсь найти достойный ответ, а меня чуть ли не лапают. И сердце стучит так бешено, только совсем не от страха, что меня поджарят и съедят, а от какого-то болезненного предвкушения. Как такое возможно?
Вспышка перед глазами была такая ослепительная, словно я снова на маяке очутилась, а мастер Самторро проверяет на работоспособность зеркало. Только это не зеркало — это мой цветок решил фейерверком плюнуть, да так расстарался, что настоящий фейерверк почти затмил — искры, которые раньше не поднимались над горшком на высоту ладони, сейчас доставали до лица князя, несмотря на то, что он отпрянул и выпрямился.
— И еще, Ю-ли-я, — мужчина отошел на шаг, оставляя меня в оборонительной позиции «цветок наизготовку», и провокационно улыбнулся, отчего у меня волоски на руках дыбом встали, только вот от страха или возмущения — пока не понятно. — Вы совершенно не умеете врать, особенно не умеете врать дракону. И, кстати, цветок называется «маяк сердца». Почитайте про него на досуге.
Развернулся и ушел. А я так и стояла минут пять, ошарашенная собственными ощущениями, непонятной обидой, которая спровоцировала этот водопад несправедливых обвинений, и собственным сердцем, что ухало как-то радостно для столь непонятной ситуации. Я бы еще так простояла, но в кустах все еще маячило зеленое платье и белокурые волосы, и это меня разозлило: что там она все еще уши греет — давно пора выйти и честно признаться, что подслушала разговор, который ее не касался.
— А ну выходи! — ринулась я к кустам с цветком наперевес, мысленно добавляя «кто бы ты ни была».
И пока я рвалась сквозь розовые шипы, платье и прическа от меня отдалялись, я прибавляла скорость, готовая поймать нахалку, а она не останавливалась. А когда я вывалилась с другой стороны живой изгороди, передо мной так и завис зеленоватый туман, собравшийся своими клубами в странную форму зеленого купола и белесый шлейф. Точно такие же туманные сгустки вились вдоль изгороди, у деревьев, над дорожками. И чем дальше были эти туманные облачка от меня, тем более знакомую форму они принимали: зеленое платье и белокурая прическа.
— Что это такое? — спросила я одного слугу, который по счастливой случайности пробегал мимо.
— Что? А, это? Влажность! Морские иллюзии — скоро пройдет. Мы уже и не замечаем. Кто впервые прибывает в Риги, те видят в них что-то странное, каких-то знакомых.
— А на самом деле это магия?
— Да вы что, какая магия? Это ж вода. Кто живет у моря, точно знает, что туман состоит из воды. Вы, наверное, море только тут увидели, да?
Посочувствовал и побежал дальше.
А я стояла и прямо ощущала, как краснею от макушки до пяток, медленно покрываясь густым жарким румянцем. Вот это да! Как же я себя так подставила? Что тут наговорила от какой-то нелепой обиды. Что обо мне князь подумает?
Глава 38
Испытание князя
Робер
Однажды свободная жизнь Робера закончилась. Просто заболел отец, а он оказался с тот момент в Рииле: не учился, не путешествовал, не отдыхал с друзьями — не самое счастливое стечение обстоятельств во всех смыслах. И дяди в тот момент рядом не было, и Кифар еще не вступил на службу. Ни мать, ни Лиам тоже не смогли бы помочь.
Робер остался один на один с княжеством. Возможно, многие драконы прошли его путь. Возможно, некоторые были также не приспособлены к участи правящего князя. Были даже такие, кто возложил часть, а то и все обязанности на знающих и умеющих подданных.
Вот только Робер в какой-то момент осознал, что ему все равно достанется эта земля, эти подданные, эти перипетии, с которыми постоянно приходится сталкиваться, склоки и интриги. И понял, что хочет получить все это хотя бы не затонувшим кораблем, а ровно плывущей шхуной.
И Робер принялся с новыми силами осваивать дела, изучать науки, общаться с теми, кто знает княжество изнутри. И принялся бороться с собой, потому что его жажда свободы в тот момент не вязалась с необходимостью осесть на одном месте и изучать то, от чего даже сердце «кривило лицо», словно кислых слив наелось.
Он справился, загнал себя в рамки, застегнул на все пуговицы рвущуюся на свободу суть дракона и даже забыл, каково это было раньше, когда не оглядываясь на других, он взмывал в небо и улетал к морю, только не своему, северному, а к южному, в другое пространство, полное интересных событий, любопытных знакомств, интригующих открытий.
Забыл, пока не начался отбор и в его мир не ворвалась человечка, чья жизнь в принципе не подчинялась всем тем правилам, что он создал для своего мира. Ворвалась и напомнила о той свободе, которой он лишился и о которой забыл. А еще сердце разбередила та песня, что он услышал из странной штуки, воткнутой в его ухо Юлией. «Мимо, мимо, мимо меня…»
Научившись однажды выстраивать свою жизнь по заданному плану, он сейчас ощущал, как каждый его шаг ведет к краху спокойной и размеренной жизни, что он столько лет строил. Спокойной, размеренной и скучной.
Он даже верил, что в ту жизнь можно гармонично вписать любую женщину, которую он выберет в качестве княгини. Даже читая приказ королевы Софии, он был убежден, что сможет контролировать истинность, если ВДРУГ случится чудо.
Чудо случилось, ВДРУГ — произошло, а вот истинная просто не желала следовать правилам, смиряться или спокойно завершать отбор — с каждым
