Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова
Развернувшись, выплываю наружу. Сколько еще раз мне придется просто забывать обо всем, что у меня когда-то было, и становиться совсем другой? Осталось ли во мне хоть что-то истинно мое? Или я не более чем оборотень, способный ради выживания принять любую нужную форму?
Сейчас только выживание и имеет значение. Но не мое собственное.
Чуть дальше лежит трюм, где хранилось серебро. Направляюсь прямо туда, но по пути что-то привлекает внимание. Зависаю на месте, вглядываясь в полумрак, окутывающий более-менее уцелевшую половину корабля. Из-под обломков виднеется торс мужчины, явно придавленного их тяжестью. Несмотря на то что на нем уже попировали рыбы и прочие всевозможные чудовища, я узнаю прядь каштановых волос и шнурок, оторвавшийся от локтя насквозь промокшей куртки…
«Прошу, сэр, спуститесь в трюм», – последнее, что я сказала Кевхану Эпплгейту. Решительные, деловые, будничные слова.
Прикрываю дрожащими пальцами губы, пытаясь сдержать рвущийся с них крик, пусть даже не могу издать ни звука. Грудь разрывается от боли. Все тело мучительно ноет, а желудок почти выворачивается наизнанку, хоть я ничего не ела.
Никогда не хотела, чтобы ни с ним, ни с кем-либо из членов команды случилось нечто подобное. Все это моя вина. Я виновата в том, что боролась за свободу. Что не нашла в себе достаточно сил дышать, несмотря на невидимую хватку Чарльза.
Поднимаю руку к ключице и провожу пальцами по узорам, которые дали мне силу, которая привела бы Чарльза в ужас. В конечном итоге я победила.
Но какой ценой?
«Не лучше ли было бы терпеть его всю жизнь?»
– Виктория.
«Виктория», – насмешливо зовет Чарльз из далекого прошлого.
– Виктория.
«Ты моя».
– Нет! – Я отшатываюсь назад. Сильные руки тут же обнимают меня за плечи, удерживая на месте. – Отпусти!
Хватка мгновенно ослабевает. И тот факт, что Ильрит так быстро отпускает меня, помогает вернуться в настоящее. Откидываю волосы с лица, уставясь на него в безмолвном потрясении.
– П-прости. Тебе не следовало этого видеть. – Сама не знаю, о чем я сейчас: о себе или трупе.
– Все нормально. – На его лице отражаются лишь забота и беспокойство.
– Не нормально. – Пытаюсь проплыть мимо, но Ильрит двигается в воде гораздо быстрее и проворнее.
– Что я могу сделать? – спрашивает он.
– Ничего.
– Виктория…
– Сейчас не время, – резко напоминаю ему.
– Пожалуйста, позволь тебе помочь.
Услышав эти четыре слова, почти срываюсь.
– Помочь мне? Так же, как в тот раз, когда отнял у меня жизнь?
– Я подарил тебе жизнь. Иначе ты утонула бы в море, – спокойно и терпеливо отвечает он, несмотря на мои эмоции, хотя имеет все основания огрызаться.
– Только потому, что решил сделать из меня жертву! – Было бы легче, если бы я его вообще не волновала и он воспринимал меня просто как вещь. Такое отношение я смогла бы понять, поэтому оно причиняло бы меньше боли. – И даже тогда… насмехался надо мной.
– Насмехался? – Похоже, это замечание приводит его в искреннее замешательство. – Как?
От этого вопроса распаляюсь еще сильнее.
– Ты сказал, меня ничто не будет сдерживать, но я обрела лишь иллюзию свободы. Хваталась за соломинку, тщетно борясь за проблеск счастья – за тот миг, когда смогу жить, как мне вздумается… для себя. Мне приходилось все время бежать и бежать без остановки, иначе прошлое угрожало меня догнать. – Слегка выпячиваю подбородок, ощущая, как с лица осыпается тщательно натянутая маска. Морщу лоб, напрягаю и расслабляю щеки, не в силах решить, как лучше. – Все это оказалось несбыточной мечтой, верно? Если не он, то ты. А не ты, так твой бог. Но ведь я больше, чем просто вещь, на которую можно предъявить права. Не может быть, чтобы для меня ничего другого не осталось. Должно быть что-то еще…
– Виктория… – Ильрит зажмуривается, черты его лица искажаются от боли, как будто он подражает мне.
– Ты смеешься надо мной? – вскипаю я.
Герцог открывает глаза, в которых написана вся печаль мира. Ее столько, что хватит наполнить целые моря.
– Я тебя слышу. И чувствую так, словно ты рядом, даже когда нас разделяют океаны. – Ильрит проводит руками вверх по моим плечам, потом берет мое лицо в ладони. – Скажи, кто такой «он»?
Я напрягаюсь всем телом, с головы до пят. Не могу…
«Не буду…»
На меня накатывает новая волна тошноты. Мне следовало бы объяснить без всякого страха, с высоко поднятой головой, что речь о моем бывшем муже. Я ведь великий капитан Виктория. И неважно, через что мне пришлось пройти в жизни… это никак не умаляет моих достижений. Я это сознаю.
И тем не менее не могу произнести эти слова. Сама не понимаю почему. И еще больше ненавижу себя за это.
Я все еще силюсь найти ответ, когда меня отвлекает какое-то движение. Знакомая тень – силуэт, который я много раз видела темными ночами. В этом призрачном облике ее светлые волосы приобрели пепельный цвет, а зеленые глаза утратили присущий им блеск.
– Дживре, – шепчу я.
Ильрит оборачивается и издает тихий тревожный звук, предостерегая об опасности.
Тень женщины, которая некогда была моей подругой и первой помощницей, открывает рот и издает душераздирающий вопль.
Двадцать один
– Дживре! – Кричу я, размахивая руками на случай, если она, в отличие от сирен, не умеет слышать мысли. – Это я.
– Это не твоя подруга, Виктория, – рычит Ильрит, притягивая меня к себе.
Понимаю, что это не она, не та женщина, которую я знала, но в ней проскальзывают прежние черты, столь близкие моему сердцу. Как я могла…
Дживре бросается вперед.
Она – всего лишь туман, тень, угасающий свет жизни. Ильрит разворачивается и вонзает копье прямо ей в живот.
Моя первая помощница обхватывает древко пальцами и, скрежеща зубами, вновь издает вой. Ильрит заводит песню, и острие копья сияет все сильнее.
– Дживре, это ведь не ты. Прости, – говорю на языке жестов. Руки движутся так же быстро, как и мысли.
Она исчезает во вспышке света.
Моргаю, чтобы прогнать оставшуюся после нее синюю дымку, и, не дожидаясь, пока в глазах перестанут танцевать огоньки, несусь к Ильриту.
– Как ты смеешь! Она…
– Она была духом. – Герцог хватает меня за запястья. Одно сжимает слабо и неловко, поскольку все еще держит копье. Древко прижимается к коже, и я ощущаю его острее, чем воду или даже пальцы Ильрита на другой руке. – Это не та женщина, которую ты знала. Если бы ты дала ей хоть одну возможность, она попыталась бы украсть твою душу из тела
